История Больших Призов 1972. Год Фиттипальди.

Бельтуа праздновал всю ночь напролет в дискотеке за пределами Монако: правой рукой он беспрерывно отвечал на рукопожатия, а в негнущийся левой держал бокал с шампанским, зажатый между двумя пальцами ладонью вверх. "Маленький паренек с большим и храбрым сердцем", - сказал Парнелл.

В понедельник утром я позвонил Стюарту из швейцарского "Отель де Пари". Он сказал: "Номер 701. Но воспользуйся задним лифтом". Чемпион мира был одет в белый махровый купальный халат, Хелен проскользнула в номер в таком же наряде. На письменном столе лежал чемоданчик Samsonite [американская фирма, производящая элитные чемоданы], полный документов и писем. Но Джеки все еще оставался гонщиком, как вчера. "Одна из моих лучших гонок", - деловито сказал он, - "в двух разворотах я не виноват, это было вне моего контроля". Мы долго вспоминали, когда Стюарта разворачивало в последний раз. "Наверное, в 1968 году. Или в 1969 в Сильверстоуне на тренировке, но тогда пробило шину". И все же он казался обеспокоенным.

Постучала секретарша Рут и извинилась: перед отелем Метрополь она завела De Tomaso Джеки и врезалась в Jaguar Эгона Циммерманна [Эгон Циммерманн (род. 1939) - австрийский горнолыжник, чемпион мира и золотой призер олимпийских игр 1964 года.]. "Ничего страшного", - сказал Стюарт, сел в маленькую Honda и поехал в гараж к механикам. На пути туда Honda заглохла. А после обеда Джеки играл в гольф с Ренье III.

Тогда еще никто не подозревал, что цирк Гран-при увидит его снова только через шесть недель.

Нивелль: Одинокий Lotus

Помня о Монако и принимая во внимание серое от дождя небо в Оултон-Парке, Фиттипальди решил использовать всепогодные шины. Халм же надел слики и опередил лидера чемпионата на 20 секунд, потому что все же было сухо. Виселль сломал себе мизинец, а Стюарт вообще воздержался от участия в гонке на "Золотой кубок". Он полетел в Америку в Индианаполис, чтобы комментировать 500-мильную гонку для одного телеканала.

"Раз ты уже здесь, то тебе следовало бы ездить у меня", - пробурчал Энди Гранателли.

"Но, Энди, я ведь приехал только из-за телевидения", - отказался Стюарт.

"Я заплачу большие деньги", - настаивал Гранателли, - "скажем, 250 000". Джеки пришлось прикусить себе язык, чтобы не рассмеяться, после чего он поинтересовался с невинным видом: "250 000… фунтов или долларов?". В шиллингах: 15,5 или 15,7 миллионов.

Джеки устал и чувствовал себя плохо. Уже давно я заметил, что после некоторых тренировок или гонок Стюарт быстро вытаскивал что-то из кармана комбинезона и глотал. Это были таблетки. Доктор Гранк Фолкнер, близкий друг Кена Тиррелла, детский врач и душа команды, подозревал, что у Джеки "уже весь год были проблемы, ведь он ни разу не ехал особенно быстро". В Индианаполисе у Джеки начались боли. Открылась язва желудка и начала кровоточить. Согнувшись пополам, в отчаянье, но мужественно Стюарт высидел у микрофона и выполнил свой долг. Затем он поплелся в телестудию на "Шоу Джонни Карсона", давно уже запланированное выступление, которое пришлось записать: и как можно быстрее полетел обратно в Швейцарию.

Операция будет стоить шести месяцев и, таким образом, без сомнения, чемпионства, решил Джеки. Поэтому: уколы. Из больницы Джеки отпустили только тогда, когда он обязался соблюдать дома абсолютный покой, не работать и даже не звонить. Женевский номер телефона 66 14 15 изменили. "И чтобы сохранить это внутри семьи, Хелен тоже получила сильный гастрит", - как рассказал мне Джеки - "из-за него она потеряла шесть килограммов веса".

Для Стюарта это цена его карьеры, его популярности и его богатства - на эти три вещи он работает намного более тяжело, чем многие думают.

Его карьера прошла под знаком бескомпромиссной воли к победе и крестового похода за безопасность его спорта. Перед гонкой Кан-Ам в Эдмонтоне все гонщики подняли шум из-за опасной стены дома в первом повороте, как они уже поднимали шум по этому поводу много лет подряд. Организаторы попросили Стюарта поговорить с владельцем дома. Джеки пошел к нему, они крепко обнялись, когда выяснилось что оба шотландцы, поели, выпили и проболтали целый час. Потихоньку Джеки перевел разговор на стену дома, на что второй ответил: "Ах, эта дурацкая стена, я и так давно уже хотел ее снести…". На этом проблема была решена. Но тот самый Стюарт, который в Мид-Огайо приказал в ночь перед гонкой из соображений безопасности срубить три дерева, в 1970 году в Клермон-Феррарне мчался как сумасшедший ради того, чтобы занять девятое место, после того, как остановка в боксах отбросила его далеко назад и лишила всех шансов на победу… и этим девятым он стал лишь потому, что у Хилла закончился бензин. "Эта была самая тяжелая моя гонка", - сказал он потом. Я спросил его, почему он это сделал.