История борделей с древнейших времен

И чаша ходила между ними некоторое время, и потом старшая среди них, красавица, поднялась и сняла с себя одежды, и тогда носильщик схватился руками за шею, потер ее и воскликнул: «Моя шея и плечи потерпят еще на пути Аллаха!» И девушка обнажилась и бросилась в водоем, и нырнула, и поиграла, и вымылась, а носильщик смотрел на нее обнаженную, похожую на серп месяца, с лицом подобным луне, когда она появляется, и утру, когда оно засияет. Он взглянул на ее стан, и грудь, и на тяжкие и подрагивающие бедра, и она была нагая, как создал ее Господь, и носильщик воскликнул: «Ах! ах!» – и произнес, обращаясь к ней:

Когда бы тебя сравнил я с веткой зеленою,

Взвалил бы на сердце я и горе, и тяжесть.

Ведь ветку находим мы прекрасней одетою,

Тебя же находим мы прекрасней нагою.

И, услышав эти стихи, девушка вышла из водоема и, подойдя к носильщику, села ему на колени и сказала, указывая на свой фардж: «О господин мой, как это называется?» – «Базилика храбреца», – ответил носильщик, но она сказала: «Ай! ай!» И он вскричал: «Очищенный кунжут!» – но она воскликнула: «Ох!» – «Твоя матка», – сказал тогда носильщик, но девушка вскричала: «Ой, ой, не стыдно тебе?» – и ударила его по затылку. И всякий раз, как он говорил ей: «Это называется так-то», она била его и отвечала: «Нет! нет!» – пока, наконец, он не спросил: «О сестрица, как же это называется?» – «Хан Абу-Мансура», – отвечала она, и носильщик воскликнул: «Слава Аллаху за спасение, ха, ха, о хан Абу-Мансура!»

И девушка встала и надела свои одежды, и они вновь принялись за прежнее, и чаши некоторое время ходили между ними, а потом носильщик поднялся и, сняв с себя одежду, сошел в водоем, и они увидели его плывущим в воде. Он вымыл у себя под бородой и под мышками и там, где вымыли девушки, а потом вышел и бросился на колени их госпожи, закинув руки на колени привратницы, а ноги на колени покупавшей припасы. И он показал на свой зебб и спросил: «О госпожи мои, как это называется?» – и все так засмеялись его словам, что упали навзничь, и одна из них сказала: «Твой зебб», – но он ответил: «Нет!» – и укусил каждую из них по разу. «Твой айр», – сказали они, но он ответил: «Нет!» – и по разу обнял их…

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи».

Вероятно, халиф негодовал, потому что история и впрямь прервалась на самом интересном месте. Но он ничего не мог поделать. На следующую ночь Шахерезада продолжает:

«Дошло до меня, о счастливый царь, что они не переставая говорили носильщику: «Твой айр, твой зебб, твой кол», а носильщик целовал, кусал и обнимал, пока его сердце не насытилось ими, а они смеялись и наконец спросили его: «Как же это называется, о брат наш?» – «Вы не знаете имени этого?» – воскликнул он, и они сказали: «Нет», и тогда он ответил: «Это всесокрушающий мул, что пасется на базилике храбреца, кормится очищенным кунжутом и ночует в хане Абу-Мансура!»

Девушки так засмеялись, что опрокинулись навзничь, а затем они снова принялись беседовать, и это продолжалось, пока не подошла ночь. И тогда они сказали носильщику: «Во имя Аллаха, о господин, встань, надень башмаки и отправляйся! Покажи нам ширину твоих плеч». Но носильщик воскликнул: «Клянусь Аллахом, мне легче, чтобы вышел мой дух, чем самому уйти от вас! Давайте доведем ночь до дня, а завтра каждый из нас пойдет своей дорогой». И тогда та, что делала покупки, сказала: «Заклинаю вас жизнью, оставьте его спать у нас, – мы над ним посмеемся! Кто доживет до того, чтобы еще раз встретиться с таким, как он? Он ведь весельчак и остряк!»

И они сказали: «Ты проведешь у нас ночь с условием, что подчинишься власти и не станешь спрашивать ни о чем, что бы ты ни увидел, и о причине этого». – «Хорошо», – ответил носильщик, и они сказали: «Встань, прочти, что написано на дверях».

Носильщик поднялся и увидел на двери надпись золотыми чернилами: «Кто станет говорить о том, что его не касается, услышит то, что ему не понравится». И тогда он воскликнул: «Будьте свидетелями, что я не стану говорить о том, что меня не касается!» После этого покупавшая встала и приготовила ему еду, и они поели и потом зажгли свечи и светильники и подсыпали в них амбру и алоэ. Они сидели и пили, вспоминая любимых, а потом пересели на другое место и поставили свежие фрукты и напитки и продолжали есть и пить, беседовать, закусывать, смеяться и повесничать.