История борделей с древнейших времен

Дворец Аббасидов и его сады – убежище для повелителя правоверных, его друзей и гарема. «Дворец состоял из одной огромной комнаты, в которой было восемьдесят окон. Эта комната открывалась лишь тогда, когда приходил халиф; открывали все окна, зажигали все лампы и огромную люстру, и халиф усаживался на огромный диван, обтянутый шелком, бархатом и золотом, он приказывал петь своим певцам, а музыкантам – восхищать игрой».

Этот гарем, снившийся многим поколениям владык Востока и Запада, включал в себя 200 или 2 тысячи жен. Они жили в павильонах, фаворитки – в настоящих маленьких дворцах. Жен выбирали из политических соображений, они были одновременно заложницами и агентами влияния знатных арабских семей. Наложниц и рабынь отбирали за красоту: женщины с «византийскими» глазами, с тонкой талией, круглой грудью и бледным цветом кожи… Их служанки в совершенстве знали искусство макияжа и драпировок. Женщины гарема известны и другими талантами. Например, Зубеида, первая жена и двоюродная сестра халифа, мать Амина, опасный игрок в шахматы и в политику.

В этом дворце самый образованный и просвещенный, в то же время самый ужасный среди султанов слушает Шахерезаду, которая ему подарила свою девственность и с того времени отдается ему каждый вечер. Позже, лежа в ногах монарха, каждую ночь она рассказывает ему удивительные истории.

Калиф любит эротические сказки, которые отражают состояние нравов столицы. С девятой по восемнадцатую ночь Шахерезада рассказывает долгую и изумительную историю о носильщике.

Молодая девушка с глазами газели нанимает на базаре носильщика, наполняет мешок изысканной едой и ведет юношу во дворец, к воротам с двумя створами из черного дерева, которые «были выложены полосками из червонного золота». Красивая девушка открывает им дверь. Эта девушка прекрасна, у нее выпуклая грудь, ее молодой и упругий живот спрятан под одеждой, словно ценное письмо в свитке. Мужчина входит в «просторную комнату, украшенную шелком и золотой парчой, мебелью, инкрустированной золотом. В середине комнаты стоит ложе из мрамора, инкрустированное жемчугом и драгоценными камнями, на этой постели лежит еще одна прекрасная девушка с вавилонскими глазами». Выложив еду, три сестры приглашают носильщика «выпить вина, которое способно насытить негой». Начинаются чувственные танцы, носильщик обнимает и целует красивых искусительниц. Потом приходит время для более жестоких игр.

«И носильщик стал с ними возиться, целоваться, и кусаться, и гладил, и щипал, и хватал, и повесничал, а они… Одна его покормит, другая ударит, та даст пощечину, а эта поднесет ему цветы. И он проводил с ними время приятнейшим образом и сидел словно в раю среди большеглазых гурий.

И так продолжалось, пока вино не заиграло в их головах и умах; и когда напиток взял власть над ними, сестра-привратница встала и сняла одежды и, оставшись обнаженной, распустила волосы покровом и бросилась в водоем.

Она стала играть в воде и плескалась, и плевалась, и, набрав воды в рот, обрызгала носильщика, а потом она вымыла свои члены и то, что между бедрами, и, выйдя из воды, бросилась носильщику на колени и сказала: «О господин мой, о мой любимый, как называется вот это?» – и показала на свой фардж. «Твоя матка», – отвечал носильщик, но она воскликнула: «Ой, и тебе не стыдно?» – и, взяв его за шею, надавала ему подзатыльников. И носильщик сказал: «Твой фардж», но она еще раз ударила его по затылку и воскликнула: «Ай, ай, как гадко! Тебе не стыдно?» – «Твой кусе!» – воскликнул носильщик, но женщина сказала: «Ой, и тебе не совестно за твою честь?» – и ударила его рукой. «Твоя оса!» – закричал носильщик, и старшая принялась бить его, приговаривая: «Не говори так!» И всякий раз, как носильщик говорил какое-нибудь название, они прибавляли ему ударов, так что затылок его распух от затрещин, и его сделали посмешищем. «Как же это, по-вашему, называется?» – взмолился он наконец, и привратница сказала: «Базилика храбреца!» И тогда носильщик воскликнул: «Слава Аллаху за спасение! Хорошо, о базилика храбреца!»

Потом они пустили чашу в круг, и вторая женщина встала и, сняв с себя одежды, бросилась носильщику на колени и спросила, указывая на свой хирр: «О свет глаз моих, как это называется?» – «Твой фардж», – сказал он, но она воскликнула: «Как тебе не гадко?» – и дала ему затрещину, от которой зазвенело все в помещении. «Ой, ой, как ты не стыдишься?» – «Базилика храбреца!» – закричал носильщик, но она воскликнула: «Нет!» – и удары и затрещины посыпались ему на затылок, а он говорил: «Твоя матка, твой кусе, твой фардж, твоя срамота!» – но они отвечали: «Нет, нет!» – «Базилика храбреца!» – опять закричал носильщик, и все три так засмеялись, что опрокинулись навзничь. И они снова стали бить его по шее и сказали: «Нет, это не так называется!» – «Как же это называется, о сестрицы?» – воскликнул он, и девушка сказала: «Очищенный кунжут!» Затем она надела свою одежду, и они сели беседовать, и носильщик охал от боли в шее и плечах.