История бостонского душителя. Хроника подлинного расследования. Книга I

Примерно в 19:10 Юрис вторично поднялся на третий этаж и снова постучал в дверь квартиры 3F, сугубо на тот случай, если мама выходила на минуту к соседям и теперь возвратилась. Но ему опять никто не открыл… Это было до некоторой степени странно, поскольку служба в евангелистской церкви, на которую собирались отправиться Анна и Юрис, была для них очень важна. Латышская община Бостона — а Слесерсы были латышами — в середине июня традиционно проводила службы, посвященные памяти жертв «советской агрессии и ГУЛАГа». 17 июня 1940 г. советские войска вошли на территорию буржуазной Латвии, и эта дата сделалась своеобразным днём траура для латышских общин по всему миру. У Слесерсов, переехавших в США в 1951 г., имелся немалый список личных претензий к Советской власти, а потому пропустить церковную службу Анна и Юрис никак не могли.

То, что мама отсутствовала и не оставила никакой записки, вызвало теперь у Юриса беспокойство. Он спустился в фойе, вышел на улицу, постоял минуту или две на тротуаре. Затем он догадался заглянуть в почтовый ящик, чтобы проверить, забирала ли мама почту? В ящике Юрис увидел конверты со счетами и несколько рекламных буклетов — это означало, что мама не проходила мимо ящика с самого утра или даже с предыдущего вечера. Стало быть, она должна находиться в квартире, поскольку жила очень уединенно и не уходила надолго…

Сдерживая накатившую панику, Юрис в третий раз побежал наверх. Опять постучав в дверь и опять не получив ответа, Юрис надавил на неё плечом. Дверь немного подалась, и Юрис понял, что её можно без особых проблем выбить, для этого надо лишь как следует разбежаться. С первого же удара дверь распахнулась настежь, опрокинув стул, стоявший позади неё…

В квартире было темно. Юрис прошёл сначала с гостиную, потом в спальню. Матери нигде не было видно, однако ящики прикроватной тумбочки были выдвинуты, что выглядело странно. Очень странным казалось и то, что у входной двери был поставлен стул — мама так никогда не делала, и никакого смысла в этом не было. По крайней мере, так казалось на первый взгляд.

Лишь войдя в маленький коридорчик перед ванной, расположенный от входной двери направо, Юрис обнаружил тело матери, лежавшее на полу. Анна была облачена в свой синий халат с красной подкладкой, вокруг шеи был туго затянут его поясок. Халат распахнулся, обнажив грудь и живот, но выглядело это так, словно полы раздвинулись при падении тела. Левая нога была вытянута, а правая — отведена вбок под углом в сорок пять градусов и согнута в колене.

Юрис сразу понял, что мать мертва и не прикасался к телу. Сын посчитал, что женщина покончила с собою, повесившись на ручке двери в ванную комнату, но после того, как петля затянулась, и тело обмякло, поясок соскочил, и Анна упала в проход.

Юрис снял телефонную трубку и позвонил в полицию с сообщением о самоубийстве матери — это очень важный момент, который обычно не упоминается даже в англоязычных в книгах и фильмах, посвященных рассматриваемой нами истории. Первый полицейский патруль появился в квартире 3F лишь в 19:49 — это были полицейские Джойс (Joyce) и Бенсон (Benson). Они считали, что едут на место суицида, и точно также считали детективы и криминалисты, приехавшие позже. Это ошибочное суждение подействовало на представителей власти до некоторой степени расхолаживающе, поскольку поначалу они считали, что их явка не более чем формальность.

Когда в начале девятого часа в квартире появились сотрудники отдела расследования убийств сержант Джон Дрисколл (John Driscoll) и детектив Джеймс Меллон (James Mellon), находившийся на месте происшествия фотограф встретил их репликой: «Зря только приехали — это самоубийство». Правоохранителям потребовалось некоторое время, чтобы понять: смерть Анны Слесерс явилась следствием чьего-то злого умысла, а отнюдь не суицидом.

Узел на шее находился спереди, под нижней челюстью слева — при самоповешении узел обычно оказывается за ухом или на затылке. Под головой мёртвой женщины натекла кровь. Её можно было бы списать на повреждение кожи головы при ударе об пол, но фактическое место повреждения кожного покрова, давшее кровотечение, совсем не совпадало с местом контакта головы и пола. Рана эта, находившаяся в волосистой части головы, выглядела довольно странной, непонятно было, чем можно было её нанести, в коридорчике перед ванной просто не было подходящих предметов! Наконец, кровь оказалась в правом ухе, что вообще не соответствовало картине самоубийства. Среди признаков самоповешения нет кровотечения из слуховых проходов… Мусорная корзина на кухне оказалась перевёрнута, а мусор равномерно разложен на полу, словно его пересматривали с целью что-то отыскать. Кроме того, на кухне оказалось небольшое кровавое пятно, частично размазанное. Если женщина вешалась на дверной ручке в коридоре, то как кровь могла оказаться на полу в кухне? И наконец, отсутствовала предсмертная записка — самоубийцы таковые пишут если и не всегда, то довольно часто, причём женщины это делают чаще мужчин.