История британской Ост-Индской компании

Добавим еще кое-что: особо поражена опиумной зависимостью оказалась китайская армия. Это понятно, ибо солдаты и офицеры имели твердое жалование и всегда были при деньгах. Генерал-губернатор провинции Гуанчжоу Кси Ен писал императору:

Солдаты побережья ленивы, не обучены военным приемам, и в реальном бою совершенно бесполезны. Очень много солдат в провинции являются курильщиками опия. Если выразить в цифрах, то 7 из 10 солдат — опиумные наркоманы. Из 10 тысяч человек провинции 7 тысяч — фактически наркозависимые люди, живущие от дозы до дозы. Что касается офицеров, ситуация еще хуже — практически все они тратят свое жалование в местных курильнях.

В 1830-х в дело включились и христианские проповедники. Неизвестно, по заказу европейцев, или реально существовали такие верования, но миссионеры рекомендовали солдатам принимать опиумные таблетки или курить опиум, чтобы в бою раны быстрее затягивались и вообще — выздоровление шло быстрее. Кроме того, существовал предрассудок, что опиум — сильнейший афродизиак. Опиум действительно может вызывать эротические видения, но одновременно провоцирует эректильную дисфункцию — то, что в народе называют «не стоит». У женщин же опиум усиливает либидо, но сильно снижает концентрацию сознания — по-простому «не может кончить». В общем, опиум, особенно концентрированный, качество секса отнюдь не улучшает.

Теперь о китайской армии. Она к концу XVIII века была если не самой сильной, то самой крупной в мире и насчитывала 800 тысяч человек. По мере приближения XIX века система прогнила: способные офицеры выдавливались, на их место ставились люди, имеющие покровителей при дворе императора. Чтобы получать лишние деньги, начальники округов скрывали смерти своих подчиненных и брали жалование за «мертвые души».

В 1801 году ради экономии средств резко сократили артиллерийские полки и роты мушкетеров, отменили учения, которые ранее происходили раз в два года. Так, в 1801 году один из гарнизонов Восточного Побережья пишет императору просьбу отменить артиллерийскую практику, поскольку «шум от стреляющих пушек плохо сказывается на увеличении популяции тутового шелкопряда на местной фабрике». Многие пастбища проданы или сданы в аренду, в результате количество лошадей сократилось фактически до нуля. В самом Кантоне, где присутствовали европейцы, маньчжурские войска ходили полуголыми, таская ржавые мечи и луки без тетивы.

К тому же вся эта 800-тысячная армия была распределена по громадной территории, и переброска войск не только из центра страны к побережью, но даже и из соседних провинций представляла гигантскую проблему. Во время первой опиумной войны для концентрации 34-тысячного корпуса у Гуанчжоу понадобилось пять месяцев! За это время англичане смогли высадить войска, укрепить побережье, создать склады и т. д.

В 1823 году налоговый сборщик Линь Цзэю пишет: «Самой желанной службой в гарнизоне Гуанчжоу был военно-морской флот, поскольку жалование там фактически не играло никакой роли, главным доходом офицеров и матросов были взятки от контрабандистов и европейцев за провоз опиума». После того как ввоз и торговлю опиумом запретили (об этом мы расскажем позже), до 60 процентов матросов просто перешли на сторону контрабандистов, ибо они не хотели терять в доходе. Они показывали интервентам обходные пути, фарватеры, удобные места высадки и т. д., то есть то, «без чего британский флот оказался бы слепым щенком в незнакомой местности». Китайский контрабандист Бао Пэн составил из этих матросов позже целую армию, лозунгом которой было: «Англичане не худшие работодатели, чем кто-либо другой».

Добавим, что противостояние 1840-х годов неожиданно показало: большинство китайцев считают — «это не их война». Маньчжуры сами приучили население Китая думать, что война — дело правящей династии. А китаец — он под любой властью плохо живет. Именно поэтому маньчжурские войска во время боев получили удар в спину. Китайцы с удовольствием убивали маньчжурских солдат, принимали участие в грабежах и экспроприации ценностей.