История бриттов. Жизнь Мерлина.

"Хотя всякий из нас должен сосредоточиться, подумать обо всем и обдумать все, я не считаю, чтобы он смог предложить что-нибудь более значительное и полезное, нежели те источающие благоухание мысли, которыми только что подарил твой неиссякаемый разум. Ведь твое рассуждение, пропитанное поистине Цицероновой убедительностью, дальновидно предусмотрело все: вот почему нам должно непрерывно превозносить хвалами чувства неколебимого мужа, порождения мудрой души, высказанные им благие советы. Если, в соответствии с приведенными тобою соображениями, ты пожелаешь пойти на Рим, я не сомневаюсь, что, отстаивая свою свободу, мы одержим верх и справедливо потребуем с наших недругов то, что они несправедливо дерзнули потребовать с нас. Кто вознамерится отобрать у другого его достояние, тот заслуженно утратит свое, поневоле отдав его тем, на кого нападает. Итак, раз римляне норовят отнять у нас наше, мы, вне сомнения, захватим у них принадлежащее мм, когда представится возможность столкнуться с ними в бою. А такое столкновение для всех бриттов не может не быть желанным. Прорицания Сивиллы [ 349], которые почитаются неоспоримыми, возвещают, что от бриттского семени родятся три властителя римского государства. Относительно двоих это пророчество уже сбылось, так как общеизвестно, что преславные, как ты сказал, полководцы Белин и Константин были облечены знаками римской власти. Ныне-ты третий, кому возвещена вершина почета. Итак, торопись принять то, чем не преминет одарить тебя Бог; торопись поработить то, что велит поработить жажда отмщения; торопись подвигнуть на это всех нас, которые не будут бежать ни ран, ни самой смерти, и я предстану перед тобой с десятью тысячами вооруженных, лишь бы ты преуспел".

161. Наместник Альбании Ангусель, лишь только Хоел закончил, в таких словах высказал все, что думал и чувствовал:

"Меня так взволновало услышанное от моего властелина и душу мою охватила такая радость, что мне невмочь сейчас ее выразить. Ведь во многих победоносных войнах со столькими и столь могущественными королями мы, как мне кажется, ничего не достигли, поскольку римляне и германцы по-прежнему невредимы, и мы им не отметили, как подобает мужам, за те поражения, которые они некогда нам нанесли. Но ныне, так как нам дозволено сойтись с ними в бою, я охвачен безмерною радостью и, пылая от нетерпения в ожидании дня, когда мы сразимся с ними, жажду их крови, как жаждал бы воды, если бы целых три дня был ее лишен. О, если я увижу этот ослепительный свет, сколь сладостны будут для меня раны, которые достанутся мне и которые я нанесу, когда мы скрестим, наконец, мечи! Самая смерть, и она будет сладостна, если я погибну, отмщая прародителей наших, оберегая свободу нашу, возвеличивая державца нашего. Итак, накинемся на этих полумужчин и будем упорно драться, дабы, разделавшись с ними, насладиться блистательною победой, а также отнятыми у них богатствами. К нашему войску я добавлю две тысячи вооруженных всадников, не считая пеших".

162. После того как и остальные высказали все то, что нужно было сказать, они пообещали Артуру столько людей, сколько каждый из них предоставит в его подчинение, так что, помимо обещанных королем бриттов Арморики, только остров Британия выставил шестьдесят тысяч полностью вооруженных воинов. Короли других островов, поскольку не имели в обычае содержать пехоту, обещали сколько кому было посильно, так что с шести островов, а именно из Ибернии, Исландии, Готландии, Оркад, Норвегии и Дании набиралось общим счетом сто двадцать тысяч. Из галльских земель-рутенов, портивенов, эструзенов, ценоманов, андекавов, пиктавов [ 350]— восемьдесят тысяч человек. Из двенадцати их округов те, что прибыли вместе с Герином Карнотским, пообещали по тысяче двести человек с каждого округа. В итоге, таким образом, выходило сто восемьдесят три тысячи двести всадников [ 351], кроме пехоты, которую было бы нелегко подсчитать.

Король Артур, видя, что все единодушно готовы повиноваться ему, приказал им поскорее разъехаться по домам и к августовским календам прибыть в гавань на реке Барбе [ 352], дабы оттуда вместе с ним направиться в пределы аллоброгов и вслед за тем выступить против римлян. Что касается римских властителей, то с их посольством он им сообщил, что платить дань отнюдь не намерен и что прибудет в Рим не ради того, чтобы удовлетворить их настояния, но с тем, чтобы взыскать с них то самое, что они сочли себя вправе потребовать от него. Послы отбывают, отбывают также короли, отбывают сановники и, не мешкая, принимаются выполнять полученные распоряжения.