История будущего Глори О'Брайан (ЛП)

Попрощавшись с Питером, я решила вести себя с ним так, как будто мы знаем друг друга всю жизнь. Он, видимо, тоже так решил. Он спросил, увидимся ли мы завтра, и я сказала, что скорее всего, но в случае чего позвоню. Питер улыбнулся. Я улыбнулась в ответ. А по дороге домой я попыталась представить себе Жасмин Блю основательницей секты. Получалось неубедительно. Если Жасмин Блю Хеффнер считала атомной бомбой микроволновку, интересно, что она думала о проявителе HC-100 или, хуже того, о фиксаторе, на 97% состоящем из гидрохинона? Она наверняка считала чулан Дарлы газовой камерой, а меня – самоубийцей, радостно входящей туда, как в душ, рука об руку с мамой. Если Жасмин Блю рассылала мужчинам свои обнаженные фотографии – как бы она ответила на последний вопрос Дарлы? Зачем, по ее мнению, люди делают снимки? Или, если точнее, зачем люди снимаются обнаженными? Чтобы навсегда запомнить этот момент? Момент, когда их бедра еще по-потребительски идеальной формы, волосы уложены по-потребительски тщательно, а тело выглядит точь-в-точь как в журналах, которые скупают потребители? С сегодняшнего дня никто не переубедит меня в том, что в глубине души Жасмин тот еще потребитель. Она скоро лопнет от своего потребления, а никто в коммуне и не подозревает. Ричард с «USS Pledge» был прав – возможно, в каком-то смысле коммуна была сектой, вернее, культом личности. Жасмин решала, когда дети закончат школу. Она решала, когда люди делают все что угодно: устраивают вечеринки при звездах, уезжают с палатками, устраивают митинги. Но я не видела, чтобы она начала проповедовать, как Джим Джонс в Джонстауне. Я не представляла, как она кого-то убивает. Я не думала, что она пользуется своей властью, чтобы устроить кому-нибудь травлю. Жасмин просто хотела, чтобы ей восхищались. Вот и все. В конце концов, кто из нас этого не хочет?

========== История будущего Глори ОБрайан ==========

Взрыв на поле битвы раскидает клочки армии Новой Америки во все стороны: руки, ноги, головы, пальцы, уши… Туннели содрогнутся. Снайпер с мужем бросятся к более надежным туннелям и по дороге встретят мальчика. Мальчик будет умолять их остановиться. Он скажет, что впереди слишком много дыма. Он объяснит, что они попали в ловушку. Он чем-то мне знаком. Он придет из убежища, похожего на сарай Элли.

Сзада раздадутся шаги и появится огнемет и несущий его человек. Глава Общества Хорьков, охота на которого шла больше года. Мужчина, водивший красный фургон.

– Пойдем с нами? – предложит Снайпер.

Мужчина задумается. Он посмотрит на мальчика. При виде сына что-то переменится в его лице. Что-то станет мягче.

– Вот и все, – скажет мужчина. – Я тебя нашел.

Мальчик подумает, что мужчина говорит про него, и бросится к нему. Мужчина направит огнемет на всех троих – Снайпера, ее мужа и мальчика. Но ничего на этом не закончится. Ничто не кончается, пока кто-то еще дышит. Когда мужчина уйдет, оставив их в крови и ожогах, они еще будут дышать.

========== Я не вижу ничего ==========

Когда Элли увидела, что я сижу в кресле-качалке на заднем крыльце, она зашла ко мне. Перед этим я ужинала с папой и все время смотрела ему в глаза, пытаясь получить послание, но так ничего и не добилась. Элли села на ступеньку и прислонилась к перилам:

– Эта… штука… прошла. Я не вижу… ничего такого, – призналась она.

– Знаю, – ответила я. – Я тоже.

– Что делаешь сегодня вечером? – спросила Элли.

– Ничего, – соврала я. Вообще-то, я собиралась напечатать несколько негативов.

– Надо чем-нибудь отпраздновать избавление от мыши, как думаешь?

– Думаю, надо, – согласилась я. Потом зашла домой и сказала папе, что скоро вернусь.

В этот раз не было никаких банок с прахом. Только пиво. Элли предложила банку мне.

– Нет, спасибо, – отказалась я.

– В этот раз оно холодное, – заметила Элли. – Взяла у папы из холодильника.

Я снова покачала головой, и Эли открыла свою банку. Она не хотела обсуждать видения. Она не хотела обсуждать войну – она называла ее «моей войной» и наверняка не верила, что она случится. Она не хотела обсуждать Рика, потому что понимала, что я и так знаю о нем слишком много. Я неловко молчала. Без Макса Блэка у нас не осталось совсем ничего общего. Так что я сидела и смотрела, как небо одевается в закатные цвета. В этот раз цветов было не слишком много. Бывают скучные закаты. Этот был скучный.

– Я написала историю будущего, – призналась я.

– Чего?

– Я написала историю будущего.

– Как Нострадамус? Это ведь он был, да? – спросила Элли.

– Типа того, да.

– Может быть, однажды ты прославишься, – заметила Элли.

– Не хочу такой славы. Лучше буду надеяться, что ничего такого никогда не случится.

– Ага, – согласилась Элли.

До темноты Элли выпила две банки пива и мы перебрали, наверно, все возможные темы для пустой болтовни: детские воспоминания, пошлые анекдоты… Когда Элли заметила, что я уже некоторое время ничего не говорю, она вздохнула с таким видом, как будто ее утомила жизнь, и спросила:

– Ну что, нашла своего старика в коляске? Он помог тебе с твоим докладом или как?