История Будущего. Миры Роберта Хайнлайна. Том 23

В первых проектах Завета содержалась мысль о том, что ненормальные в социальном отношении люди должны быть госпитализированы для лечения, поскольку современная психиатрия в состоянии излечить все отклонения от нормы. Однако Новак воспротивился этому.

— Нет, — возражал он. — Правительству ни в коем случае не должно быть позволено лезть в душу граждан без согласия последних, иначе у нас возникнет еще большая тирания, чем существовала раньше. Каждый человек имеет право на свободу выбора: принимать или не принимать Завет — даже в том случае, если мы считаем его безумцем!

Когда в следующий раз Дэвид Мак-Киннон попытался найти Персефону, он обнаружил ее чрезвычайно взволнованной. Его собственная оскорбленная гордость тут же была забыта.

— Ну, моя дорогая, — сказал он, — что же произошло в этом мире?

Постепенно он понял, что она присутствовала при разговоре Мэги и Доктора и впервые услышала о предстоящей военной операции против Соединенных Штатов. Он похлопал ее по руке.

— И это все? — облегченно заметил он — Я думал, что-нибудь случилось с тобой.

— «И это все… Дэвид Мак-Киннон, ты хочешь сказать, что знал обо всем этом и не беспокоился?

— Я? Чего ради? Да к тому же что бы я мог сделать?

— Что бы ты мог сделать? Отправиться туда и предупредить их — вот что бы ты мог сделать… А если говорить о том, чего ради… Дэйв, ты невозможен!.. — Она расплакалась и выбежала из комнаты.

Он внимательно смотрел ей вслед, открыв рот от изумления, а потом в нем заговорил его самый далекий предок, заметивший, что женщин трудно понять.

Персефона не пришла обедать Мак-Киннон спросил у Доктора, где она.

— Уже пообедала, — сказал ему Доктор, не отрываясь от еды. — И отправилась к Воротам.

— Что? Почему вы ей это позволили?

— Свободный человек. Да она меня бы и не послушалась. С ней ничего не случится.

Последних слов Дэйв уже не слышал, так как стремительно выбежал во двор. Персефона выводила из сарая маленький автомобильчик.

— Что тебе нужно? — спросила она с холодным достоинством, явно не соответствовавшим ее возрасту.

— Ты не должна этого делать! Именно там ранили Сгиню!

— Я еду. Пожалуйста, уйди с дороги.

— Тогда я поеду с тобой.

— Зачем?

— Чтобы присмотреть за тобой.

Она презрительно фыркнула:

— Как будто кто-то посмеет дотронуться до меня.

В том, что она сказала, была некая доля правды. Доктор и все его близкие пользовались личной неприкосновенностью — в отличие от всех остальных обитателей Ковентри. Это объяснялось тем, что в Ковентри почти совсем не было компетентных медиков. Врачи очень редко совершали преступления против общества. От психотерапии они отказывались тоже крайне редко, так что в Ковентри попало лишь несколько шарлатанов, от которых больным и раненым проку было мало. А Доктор был лекарем по натуре — он добровольно уехал в ссылку, чтобы иметь возможность практиковать без всяких ограничений. Его никогда не интересовала сухая теория, единственное, что ему было нужно, это пациенты — и чем сложнее был случай, тем большее удовлетворение он испытывал, когда больной выздоравливал.

Он был выше обычаев и выше закона. В Свободном Государстве сам Освободитель зависел от него, поскольку Доктор делал ему инъекции инсулина, предотвращая, таким образом, его смерть от диабета. В Новой Америке у него были покровители такого же ранга. Даже среди Ангелов Господа Бога сам Пророк выполнял указания Доктора без всяких возражений.

Но Мак-Киннона это не успокаивало. Он боялся, что какой-нибудь тупой болван мог причинить зло девочке, не зная о ее особом статусе. Но высказать свои соображения он не смог: Персефона внезапно тронула машину, и ему пришлось отскочить в сторону. Когда он встал на ноги, она была уже в долине. Догонять было не на чем.

Вернулась она меньше чем через четыре часа. Мак-Киннон этого и ожидал: уж такой ловкий человек, как Сгиня, не смог добраться до Ворот ночью, вряд ли молодой девушке удалось бы сделать это средь бела дня.

Теперь Мак-Киннон с нетерпением ждал случая, чтобы поговорить с ней. За время ее отсутствия он обдумал сложившуюся ситуацию. То, что ее затея не удастся, было ему известно заранее. Необходимо реабилитировать себя в ее глазах. И он сделает это самым лучшим способом: сам отправится к Воротам!

Возможно, она попросит его о такой помощи. Почему бы и нет? Ко времени ее возвращения он убедил себя в том, что она наверняка попросит его о помощи. Он согласится — просто, но с достоинством — и пойдет, может быть, его ранят или убьют, но он станет героем, если даже ему ничего не удастся сделать

И постепенно Мак-Киннон стал думать о себе как о благородном рыцаре…

Но она ни о чем не просила его, напротив, даже не дала ему возможности поговорить с ней.

Во время обеда ее не было. После обеда она закрылась с Доктором в его кабинете. Потом сразу ушла в свою комнату. Тогда Мак-Киннон решил, что имеет полное право лечь спать.