История будущего (сборник)

Некоторое время все молчали. Наконец Джимми сказал:

— Доченька, вы бы отошли в сторону и дали нам поговорить. Чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас.

У Аннек был обиженный вид, но она послушно отошла. Трое мужчин коротко посовещались. Потом Уингейт сделал Аннек знак присоединиться к ним.

— Большое спасибо за то, что вы предупредили нас, Аннек, — сказал он. — Мы придумали выход из положения. — Он сделал паузу, затем смущенно добавил: — Ну что ж, спокойной ночи!

Она подняла на него взгляд.

Уингейт не знал, что ему делать. Он проводил ее за угол барака и снова пожелал спокойной ночи. Когда он вернулся, его лицо было все таким же смущенным. Все трое вошли в барак.

Патрон Ван Хайзен тоже никак не мог уснуть. Для него всегда было мучительно наказывать своих людей. Черт возьми, почему они не могут быть хорошими парнями, чтобы оставить его в покое! И без того в эти дни у него было немало забот. На сбор урожая он затрачивал больше, чем мог выручить в Адонисе, во всяком случае после уплаты процентов.

В этот вечер он вспомнил о расчетах, которыми занимался после обеда, чтобы как-нибудь отделаться от охватившего его неприятного чувства. Но ему трудно было сосредоточиться на цифрах. Этот Уингейт… Он купил его для того, чтобы тот не достался этому рабовладельцу Ригсби, а не только затем, чтобы иметь еще одного рабочего. Он уже и так вложил в рабочих слишком много денег, хотя десятник все время жаловался, что не хватает рабочей силы. Теперь придется либо продать несколько человек, либо просить банк снова продлить закладную.

Рабочие больше не окупают затрат на их содержание. Это уже не тот сорт людей, которые прибывали на Венеру, когда он был молод. Он снова склонился над своими книгами. Если рыночные цены снова немного поднимутся, банк за несколько более высокий процент, чем в прошлом сезоне, охотно учтет его векселя. Может быть, тогда все обойдется.

Его размышления были прерваны приходом дочери. Он всегда был рад видеть Аннек, но на этот раз то, что она хотела ему сказать и что наконец выпалила, лишь окончательно взбесило его. Занятая своими думами, Аннек даже не заметила, что причинила отцу почти физическую боль.

Но тем самым вопрос разрешился, поскольку это касалось Уингейта. Он отделается от этого смутьяна. С резкостью, с какой он никогда не обращался с Аннек, Ван Хайзен велел ей идти спать.

Разумеется, все это только его собственная ошибка, сказал он себе, ложась в постель. Ферма на Венере не место для воспитания молодой девушки, лишившейся матери. Его Аннекхен — теперь уже почти взрослая женщина, как может она найти мужа здесь, в это глуши; что она будет делать, когда он умрет? Она ведь не знает, что после него ничего не останется, не хватит даже на обратный билет до Земли. Нет, она не будет женой рабочего! Нет, пока останется хоть капля жизни в его старом, усталом теле.

Что ж, Уингейту придется уехать, и тому, кого они называют Сэтчелом, — тоже. Но он не продаст их на Юг. Нет, нет, он никогда не поступал так ни с одним из своих людей. Он с отвращением подумал об огромных, напоминающих фабрики плантациях на много миль дальше к югу, где температура всегда на двадцать-трид-цать градусов выше, чем на его болотах, и смертность среди рабочих составляет нормальную статью в калькуляции стоимости урожая. Нет, он отвезет их и продаст на вербовочной станции. Кто их там купит — уже не его дело. Но он не продаст их прямо на Юг.

Ему пришла в голову новая мысль. Он стал что-то вычислять и решил, что ему, быть может, удастся за контракты этих двух не выдохшихся еще рабочих получить достаточно денег, чтобы купить для Аннек билет на Землю. Он был уверен, что его сестра примет Аннек, вернее, был почти уверен, хотя она поссорилась с ним из-за его женитьбы на матери Аннек. Время от времени он мог бы посылать дочери немного денег. И, быть может, она сумеет там стать секретаршей или получить еще какую-нибудь неплохую профессию, как другие девушки на Земле.

Но что это будет за ранчо без Аннекхен?

Он был так погружен в свои тяжкие думы, что не услышал, как его дочь выскользнула из своей комнаты и вышла во двор.

На следующее утро, когда все собирались на работу, Уингейта и Хартли оставили в бараке. Джимми было приказано явиться в Большой дом. Они увидели его несколькими минутами позже — он выкатывал из сарая «ремингтон». Джимми захватил их с собой, затем вернулся к Большому дому и стал ждать патрона. Вскоре вышел Ван Хайзен и, не сказав никому не слова и ни на кого не взглянув, влез в свою кабину.

«Крокодил» взял направление на Адонис, тяжело и шумно двигаясь со скоростью десять миль в час. Уингейт и Большеротый беседовали вполголоса и с любопытством чего-то ждали. После томительно долгого ожидания Джимми вдруг остановил «крокодил». Ван Хайзен поднял окошко кабины.

— Что случилось? — спросил он. — Машина испортилась?

Джимми ответил ему с усмешкой:

— Нет, я сам остановил ее.

— Зачем?

— Выйдете, тогда узнаете.