История частной жизни. Том 1. От римской империи до начала второго тысячелетия

Настоящая вера состоит в том, чтобы представлять себе богов благодетельными и справедливыми, благосклонными и творящими чудеса, словно благородные супермены. Не все могут достичь такого уровня веры, поскольку каждый строю свои взаимоотношения с богами по–своему. Некоторые полагают, что счет дружбы не портит, и предлагают богу контракт («вылечи меня, и получишь приношение»); если бог выполнил обещание, ему платят и приносят в храм экс–вото[26] в качестве квитанции за уплаченный долг. Другие считают богов такими же бестактными, как и они сами: «Сделай меня богаче моего соседа». Такие люди не решаются произнести свою просьбу вслух, в присутствии других верующих, поэтому записывают ее на бумаге, запечатывают и оставляют на алтаре. Но истинно верующие — люди более деликатные — знают, что божества предпочитают дорогие подарки, пусть даже это будет простая лепешка, поднесенная богу от чистого сердца. Если, попав в сложное положение, люди чаще ходят в храмы и дают больше торжественных обещаний богам, чем обычно, — то это скорее от любви к ним, а не из расчета, не из собственной выгоды; благочестивый человек и так старается как можно чаще общаться с богами: это и обеты, и паломничества, и явление богов во сне. Набожность состояла не в вере, изучении богословских трудов или созерцании, а в конкретных действиях, обращенных к богу, как к патрону и покровителю, которого любят. Болезнь, путешествие, роды — любое из этих обстоятельств было лишь удобным случаем доказать богам свою преданность.

Некоторые из этих практик были освящены обычаем. Кого же считали безбожником? Один отрывок из Апулея говорит об этом совершенно определенно: «Он никогда не обращается с просьбой ни к одному богу, никогда не ходит в храмы; проходя мимо святилища, он в знак поклонения прикрывает рот рукой; он никогда не подносит даров богам своего жилища, которые его кормят и одевают, не отдает богам первые плоды урожая и приплод от своих стад; на землях, где стоит его усадьба, нет ни одного святилища, ни одного уголка, предназначенного для богов, нет ни одной священной рощи». Благочестивый человек ведет себя совершенно иначе: во время путешествия, «проезжая мимо святилища или священной рощи, он останавливается, произносит слова обета, оставляет на алтаре какой–либо плод и задерживается на некоторое время, чтобы посидеть рядом с богами». Этот обмен даров и обетов на покровительство богов играл роль молитвы. Если Бог — это Отец, ему можно только молиться, в то время как с богами–патронами вступают в отношения обмена дарами, отношения, которые строятся на взаимовыгодных условиях, поддерживают и символизируют дружбу между неравными партнерами, каждый из которых живет собственной жизнью. Если в этих отношениях человек вел себя слишком вольно, это воспринималось как наивное простодушие; над женщинами, приходящими в храм Исиды, чтобы поведать богине о своих неприятностях, посмеивались; принято было вести себя по–другому: свободный человек должен соблюдать дистанцию в своих отношениях их другими людьми, и с богами. Он никогда не унижается до положения слуги: пусть чернь проводит целые дни в храмах, рабски прислуживая богу и часами кривляясь перед его статуей, изображая из себя не то цирюльников, не то денщиков.

Все эти личные религиозные практики, напоминающие популярный в Средние века культ святых, служили для человека двойным успокоением. Люди не слишком религиозные, которые в другом обществе считались бы неверующими, искали в отношениях с богами нечто вроде магического утешения, помогающего противостоять опасностям и бедам реальной жизни; религиозные действия были для них эквивалентом талисманов или амулетов. Религиозно ориентированный разум находил в этих действиях подтверждение существования «других» сфер. Божественное присутствие расширяло границы пространства, тем самым обесценивая окружающую человека действительность; в этом расширенном мире находилось место и реальности, и тому факту, что не только реальность нас окружает. В частных письмах, найденных в Египте в немалом количестве, тема богов присутствует постоянно (однако, уточним, что о божественности императора в них никогда не упоминается).