История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны

Журналист и писатель Уильям Коббет, который, по мнению Э. П. Томпсона[28], оказал наибольшее влияние на радикализм начала XIX века, выражал схожие взгляды на мужскую и женскую сферы. Томпсон выдвигает мысль, что Коббет создал радикальную культуру 1820-х годов «не потому, что его идеи были необыкновенно хороши, но потому, что он нашел тон, стиль, аргументы, убедившие и ткача, и школьного учителя, и корабельного плотника. Несмотря на различия в нуждах и чаяниях всех этих людей, ему удалось привести их к консенсусу». Но радикальный консенсус Коббета по–прежнему отводил женщине место дома. Он был безусловным адептом семейной жизни и того, что он считал моделью правильно устроенного дома. Счастливые семьи, говорил Коббет, — основа общества. Создавая «Экономику сельского дома», он надеялся возродить домашнюю и семейную деятельность; идеализировал прошлое и призывал вернуться к старинным идеям, которые считал весьма живучими; предлагал осовременить патриархальные структуры. Коббет также рекомендовал варить пиво дома не потому, что так выходило дешевле, но потому, что благодаря домашнему пивоварению муж будет проводить вечера дома, а не в кабаке. Женщина, не умеющая печь хлеб, писал Коббет, «не заслуживает доверия», является «обузой для сообщества». Он уверял отцов, что лучший способ удачно выдать дочерей замуж–это научить их всем премудростям ведения домашнего хозяйства, чтобы они были «умелыми, ловкими и активными во всех делах по содержанию семьи». «Ямочек на розовых щечках недостаточно» — надо еще уметь печь хлеб и варить пиво, снимать сливки с молока и сбивать масло, только это сделает женщину «достойной уважения». Какая картина может быть более угодной Господу, чем «труженик, вернувшийся домой зимним вечером после тяжких трудов, сидящий у очага с женой и детьми и слушающий, как завывает ветер и дождь стучит по крыше»?

Новые идеи о женской эмансипации, выдвигавшиеся некоторыми буржуазными деятелями, вызывали у Коббета лишь презрение. Он ненавидел претензии всех этих фермерских жен, которые превращали большую комнату в своем доме в салон, ставили туда рояль и учили дочерей делать реверансы и строить глазки. Он настаивал на том, чтобы жена фермера по–прежнему доила коров, заботилась о батраках и готовила для них еду, как полагается. Однако он не требовал полного возврата к прошлому, поскольку выступал за расширение прав рабочих. Они должны получать столько, чтобы их семьи жили не в роскоши, но в достатке; они должны иметь право свободно думать, читать то, что им хочется, и говорить то, что думают. И главное — они должны иметь право голоса, потому что в основе выборной власти должна лежать не собственность, но честный труд и компетентность. Как глава семьи, мужчина вправе ожидать послушания от жены и детей и защищать тех, кто зависит от него материально и юридически. Мужчина должен нести ответственность за жену, потому что, по мысли Коббета, «ей не дано природой отвечать за себя, это нарушило бы гармонию и процветание общества». Принятие женской пассивности и покорности, убежденность в том, что быть домашней хозяйкой предназначено женщине «природой» и что разделение сфер на мужскую и женскую — единственная основа социальной гармонии, идет из глубин рабочей культуры и выражает идеи определенных кругов рабочего класса.

Семейный заработок и домохозяйка

Взгляды евангеликов и представителей определенных кругов рабочего класса на политику государства по вопросу о женском труде в 1840-е годы совпадали. В 1830-е годы мужчины признавались лицами ответственными, тогда как женщины оставались в тени. Были популярны идеи Плейса и Коббета о том, что мужчина должен зарабатывать столько, чтобы вся его семья могла существовать безбедно. Образ зарабатывающего мужчины и зависящей от него женщины прочно укоренился в буржуазных кругах и нашел отклик в среде рабочих. В результате профсоюзы выдвинули мысль о том, что заработок квалифицированного рабочего должен считаться заработком всей семьи. Однако стоит видеть в этом не безоговорочное принятие буржуазных идей, а скорее их адаптацию применительно к специфическому классовому идеалу.