История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны

Тем не менее счастье может продолжать жить в памяти, и в таком случае прошедшее несовершенное служит для сохранения счастливых воспоминаний, которые согревают настоящее. Настоящее время становится не только возможным для жизни, но, подпитываемое памятью, оно делает эту жизнь лучше, в нить времен вплетаются счастливые моменты бытия и наполняют ее собой.

В этой перспективе дети вдвойне важны. Надо стремиться к тому, чтобы они были счастливы, чтобы они сохранили счастливые воспоминания. Чудесные воспоминания о детстве облагораживают и обогащают.

Повседневная жизнь, большей частью весьма банальная, приобретает огромную важность, если мелочи, из которых она состояла, превращаются в сентиментальные ритуалы. Именно поэтому хозяйка дома, которая собирала всю семью за столом в определенное время, ассоциируется со счастьем: этот ритуал отмеряет ритм частной жизни и создает иллюзию ее неизменности.

В буржуазной среде повторение — это не рутина. Повторение создает ритуал, а ритуал придает моменту важность: сначала его ждут, к нему готовятся; потом его обсуждают и обдумывают. В ожидании моментов, которые размечают день, есть особое удовольствие. Ритуализация придает оттенок счастья событиям, которым предстоит стать воспоминаниями.

Свидетельства текущего времени

Собранные в течение жизни сувениры бережно хранятся. Супруга Альфонса Доде называет «женской хронологией» коллекции разных реликвий: одна собирает перчатки, другая — образцы всех тканей, из которых были сшиты ее платья. Собираются также разные записи — прозаические и поэтические строки, наброски рисунков, которыми дамы и девушки украшали альбомы.

Изобретение в 1836 году фотографии {сокращение «фото» появилось лишь в 1876‑м) и ее бурное развитие начиная с 1850‑х годов послужило поводом к созданию новых альбомов. Портрет, написанный маслом, создан для вечности, он вне времени; фотографии запечатлевают миг. С одной стороны, фотографии — это самые любимые сувениры. С другой — по сериям фотографий в альбомах можно проследить ход времени, взросление ребенка, эволюцию семьи — все эти свадьбы, рождения и крестины.

Каролина Шотар–Льоре, которая изучала архивы семьи Буало, обнаружила три альбома с приблизительно сорока отпечатками, сделанными между i860 и 1890 годами. Фотографии были присланы членам этой семьи их многочисленными корреспондентами. Во многих письмах кузены и кузины Марии Б. сообщают, что вскоре пришлют свои фотографии и фотографии родственников. Так, мы видим одну и ту же особу во младенчестве во время крестин, потом в семилетием возрасте, в отрочестве, в момент бракосочетания, окруженную детьми, наконец, одинокую, накануне старости. Подобная практика создает «конкретное свидетельство масштабов семейных отношений». Мария Б., в свою очередь, по случаю свадьбы своих дочерей в 1901 году рассылает фотографии этого события всей родне. Начиная с 1910 года фотография становится обычным делом: в период между 1911 и 1914 годами Эжен, супруг Марии, наснимал целых шестнадцать альбомов!

Дневниковые записи — тоже резервуар воспоминаний. Габриэль Ланген, девушка из гренобльской буржуазной семьи, решила вести дневник в возрасте шестнадцати с половиной лет, в июле 1880 года: «Через много лет я, быть может, с радостью перечитаю всю ту ерунду, которую написала в дни молодости, когда была счастлива» (12 июля). 30 октября она продолжает эту мысль: «Потом, когда я буду совсем старой, мне будет весело перечитать дневник и увидеть себя в зеркале прошлого, какой я была тогда».

Очень скоро этот дневник становится справочником. Ведя его, девушка создает историю. Вплетая события настоящего в прошлое и будущее, она структурирует свою жизнь. Событий настоящего здесь меньше всего, оно моментально становится прошлым, объектом ссылок.

Будущее–это свадьба с кузеном Луи Беррюэлем, двадцати восьми лет, о которой она мечтает. Они женятся 3 октября 1891 года. Габриэль по–прежнему находится между прошлым («Ах, я счастлива! Мечта всей моей жизни осуществилась месяц и три дня назад») и будущим («Если я и желаю чего–то, то стать матерью хорошенького младенца; произойдет ли это в 1892 году?»). На этом ее дневник оканчивается. Он свидетельствует о поворотном моменте в жизни девушки. Она не только доверяет дневнику душевные переживания — последовательно описывая происходящие события, она фиксирует историю своего существования.

Двадцать лет спустя Рене Беррюэль, старшая дочь Габриэль, тоже начнет вести дневник в школьных тетрадях. Первая из тех, которыми мы располагаем, датируется 1905 годом, когда девочке было тринадцать лет. Но начала она вести его раньше, если верить записи от 9 марта 1910 года, посвященной пятисотой странице дневника: «Пятьсот страниц! Не может быть! Скоро уже восемь лет, как я веду его». Вначале была книга: «Был День Всех Святых, мы собрались у камина в столовой в Бюисьере. <…> Я не знала, чем заняться, и пошла в библиотеку, нашла там „Дневник моей матери" Ламартина. Тогда мне и пришла в голову идея вести мой собственный дневник».