История частной жизни. Том 5. От I Мировой войны до конца XX века

но родительским долгом, если они хотели правильно воспитать своих детей. Эта обязанность выполнялась и тоща, коща сын или дочь оказывались вдали от родительского дома: еще в 1930 году на конвертах, в которых отправлялись письма воспитанникам интернатов, ставилась подпись ответственных лиц, удостоверяющая, что переписка одобрена родителями.

Подобные воспитательные методы давали родителям право принимать решение о будущем своих детей, в первую очередь профессиональном. В буржуазной среде именно родители решали, куда пойдут учиться их отпрыски. В народной среде они выбирали для детей профессию и отдавали их в ученичество. В 1938 году 30% читателей одного журнала утвердительно ответили на вопрос, следует ли определять профессию для детей и вести их в этом направлении с самого детства³*.

Однако родительская власть простиралась гораздо дальше: она касалась и личной жизни детей. Брак был делом семейным и напрямую зависел от родителей, в особенности если на кону оказывалось большое состояние. Внизу социальной лестницы у людей было мало денег, поэтому ни о каких брачных стратегиях речь не шла; дети достаточно свободно выбирали себе спутников жизни: браки в рабочих семьях не устраивались родителями. Однако в крестьянской среде, а также среди служащих, коммерсантов и ремесленников, пусть родители больше и не подыскивали женихов и невест своим детям, как это было в первой половине века, все же до начала 1950-х годов было трудно выбрать себе супруга или супругу без одобрения семьи. В буржуазной среде браки все еще довольно часто устраивались родственниками молодых и по-прежнему устраивались «смотрины».

В принципе, во всех слоях общества вступление в брак означало освобождение детей от власти родителей. Существовала поговорка: «Брак—это собственная жизнь». Тем не менее в отдельных случаях родительский диктат не прекращался, особенно если молодые жили в доме у родителей. Это была ненормальная и плохо переносимая ситуация, которой, правда, не всегда удавалось избежать, что лишь подтверждает мысль о том, что в пространстве дома царила суровая власть.

Чтобы власть родителей постепенно сошла на нет, частная жизнь протекала на основе взаимной привязанности, а частная жизнь семьи начала состоять из взаимодействия личных жизней каждого ее члена. Недостаточно было лишь расширения и реорганизации домашнего пространства. Нужно было еще, чтобы смягчились семейные нравы.

Социализация воспитания детей

Никто не станет спорить с тем, что развитие института школы — одна из основных черт социального развития во второй половине XX века. Попробуем дать всестороннюю оценку этому явлению.

С одной стороны, речь идет об увеличении длительности школьного образования. По закону Жюля Ферри (1882) учиться в школе полагалось до тринадцати лет, а для учеников, получающих свидетельство о начальном образовании, — до двенадцати; в 1936 году учиться в школе полагалось до четырнадцати лет; родившиеся после i января 1953 года по указу от 6 января 1959 года должны были учиться в школе до шестнадцати лет. На деле средняя продолжительность школьного обучения увеличилась на три года. В1950-1951 годах лишь половина 14-летних, треть 16-летних (35,5%) и четверть 16-летних (27,2%) посещали школу. В1982-1983 годах практически все 14-15-летние мальчики и девочки учились в школе; среди 16-летних посещали школу 85,7%, а среди 17-летних—70,4%; сегодня* доля 17-летних школьников превышает долю 14-летних в 1950 году. И около половины 18-летних учатся в школе, то есть их доля сегодня больше (44,8%), чем в 1950 году было 14-летних...

* Первое издание настоящего тома вышло в 1986 году.

Три дополнительных года в школе в конечном счете не бог весть какая семейная революция; в этом изменении легко захотеть увидеть лишь косвенные последствия выхода процесса труда из частной сферы. Когда дети потеряли возможность учиться профессии у родителей, потому что те больше не работали дома, им потребовалось получать профессиональные навыки также вне дома. Увеличение продолжительности обучения в школе объясняется не только желанием поднять уровень подготовки рабочей силы или стремлением продвинуться, вызванным оживлением экономики, но еще и включением профессионального обучения в школьную программу. Развитие технического и профессионального образования — одна из основных черт французской образовательной системы. Два из трех семнадцати-восемнадцатилетних лицеистов получают образование такого типа.