История человечества. Восток

Но так или иначе, для каждого камикадзе сомнения когда-либо заканчивались, и для многих наступал их День. Как правило, перед вылетом летчики последний раз завтракали (обедали, ужинали). Очень часто летчики помогали механикам заранее готовить свои машины к вылету, освобождая их от не слишком нужных деталей, которые могли пригодиться будущим пилотам и ремонтникам. Уже на самой взлетно-посадочной полосе проводилась последняя церемония прощания, которая не раз попадала в объектив кинокамеры и была достаточно подробно описана очевидцами. Летчики повязывали белые налобные повязки из ткани (хатимаки), на которых часто было изображение восходящего солнца с лучами, а также разные надписи наподобие «Семь жизней за императора!». Повязки были напоминанием о самурайских временах, когда они надевались под шлем, дабы пот не заливал в бою глаза (самая распространенная версия их предназначения). На летном поле накрывался небольшой столик с белой скатертью, на котором стояли несколько чашечек с сакэ. Их подавали перед стартом каждому пилоту, и пилоты, поклонившись, выпивали их. Часто этот ритуал проводили лично командиры частей, а при возможности – и сам основатель корпуса камикадзе Ониси Такидзиро или командующий 5-м воздушным флотом, в состав которого входили морские камикадзе, вице-адмирал Угаки Матомэ. При этом каждому летчику пожимали руку, желая успешно спикировать на цель. Кинокамера фиксировала молодые лица – смеющиеся и мрачные, немного растерянные и сосредоточенные. Впрочем, в последние недели войны церемонию сокращали или вовсе отменяли. С собой в последний полет камикадзе брали самые разные вещи – фотографии родных, игральные карты, талисманы, приносящие удачу, подарки родных.

Летчикам нередко вручался короткий меч вакид-заси в ножнах, что символизировало несокрушимый боевой дух самурая. Внешне летная форма камикадзе не отличалсь ничем, кроме пуговиц с выбитыми на них изображениями цветов вишни. Перед вылетом камикадзе, как правило, оставляли родственникам обрезок ногтя и прядь волос, помещая их вместе с последним письмом в деревянную нелакированную шкатулку. Эти реликвии могли использоваться для символического погребения воина в храме Ясукуни, где также устанавливалась медная поминальная табличка с именем погибшего и ставшего гунсином – «военным божеством-покровителем». С собой на последнее задание нередко брали и вовсе необычные вещи – так, несколько водителей человеко-торпед взяли с собой урны с прахом товарищей, умерших на берегу и не дождавшихся гибели в бою, чтобы они тоже символически и духовно поучаствовали в битве с врагом. Подобный случай в авиации описывает капитан первого ранга Накадзима. В штаб его 765-й воздушной группы, размещенной на Тайване, пришла женщина по имени Кусанаги Мисао, сын которой хотел стать камикадзе, но умер до окончания летных курсов. Теперь его прах и прядь волос взял с собой другой летчик, который с гордостью повязал шарф с надписью «Молюсь за прямое попадание. Мисао».

Завершала церемонию прощания короткая напутственная речь командира, после чего под исполнение какой-нибудь старой военной или народной песни или гимна в исполнении товарищей камикадзе занимали места в кабинах. После того, как пилоты махали по очереди рукой, самолеты взлетали. Бомбы редко сразу же ставились на боевой взвод, поскольку в случае неудачи миссии не было возможности вернуться, правда, в самом конце войны ввиду участившихся случаев отказа взрывателей (а возможно, юные летчики от волнения порой просто забывали ставить их на взвод) это начали делать еще на аэродроме. Затем самолеты (камикадзе и немногочисленное сопровождение) отправлялись в указанный квадрат в поисках цели. При подлете главной задачей было избежать огня истребителей и зениток, а это удавалось нечасто. Поэтому камикадзе были вынуждены пикировать либо с очень малой, либо с предельно большой для их машин высоты, что давало какой-то шанс проскочить к цели.

Что чувствовали камикадзе, которые остались в живых, какова была их судьба. Можно выделить минимум три четкие категории выживших: те единицы, кто каким-то просто невероятным чудом уцелел после совершения атаки (!) и попал в плен, те, кто просто так и не дождался приказа на вылет, и те, кто вернулся, не найдя цели. Первых, естественно, было совсем немного. В мемуарах одного американского морского офицера речь идет о трех водителях торпед кайтэн, у которых во время битвы за Филиппины поломались моторы, и их вынесло течением к месту, где находился его эсминец. Американцы спустили шлюпку и подобрали японцев, долгое время пробывших в открытом море и ослабевших до такой степени, что не смогли совершить сэппуку (которое они попытались сделать при приближении врагов). Неудавшихся смертников подняли на борт корабля ВМФ США и выходили, дальнейшая их судьба неизвестна, видимо, они были отправлены в лагерь для военнопленных и впоследствии репатриированы.