История человечества. Запад

Одиссей переоделся странствующим торговцем, разносящим по дворам и крепостям всякие украшения. Стража во дворце Ликомеда пропустила его беспрепятственно. царевны вскрикнули от удивления, когда он разложил перед ними свой товар. Там были и большие золотые серьги с жемчужинами, и серебряные браслеты, украшенные прекрасной резьбой, и украшения из янтаря и слоновой кости; материи цвета пурпура, гиацинта, и как море голубые, и как луга зеленые, и расшитые звездами или цветами; пахли ароматные масла, заключенные в драгоценную посуду из алебастра или из редкого в Греции финикийского стекла. Все это Одиссей разложил перед восхищенными взорами дочерей Ликомеда и одновременно внимательно наблюдал, как держится каждая из них. Он заметил одну, которая стояла немного в стороне и смотрела на все соблазны без особого интереса. Тогда итакский царь достал из тайника прекрасный меч в бронзовых ножнах. Глаза этой девушки засверкали, и она схватила золотую рукоять. Еще быстрее схватил ее за руку Одиссей. «Ты – Ахиллес?» – «Я самый!» Одиссей рассказал ему, какой великий поход готовится и какая безграничная слава ожидает его, если он пойдет с ними. И Ахиллес пошел.

Елена Прекрасная. Скульптор А. Канова

Парис. Скульптор А. Канова

Между тем, появилось новое препятствие – штиль на море. Сколько раз ни отпускали швартовые канаты, паруса опадали, не подхватывая ни малейшего движения воздуха. Проходили недели, но даже самое слабое дуновение не нарушало зеркальной глади вод. Прорицатель Калхас объявил, что разгневанная богиня Артемида требует в жертву дочь Агамемнона, юную Ифигению. За ней послали в Микены, и она приехала вместе с матерью Клитемнестрой, спокойная и веселая, так как ей сказали, что произойдет ее обручение с Ахиллесом. Однако ее одели не в свадебное платье, а обвили шерстяными лентами, словно жертвенное животное, и привели к алтарю. Калхас поднял нож, Агамемнон закрыл лицо плащом, но в это мгновение с неба спустилась богиня Артемида, ведя за собой лань. Она приказала принести в жертву это животное, а девушку забрала с собой и сделала ее жрицей своего храма в Тавриде.

Задул попутный ветер. Вожди, разместив войска на кораблях, собрались на молитву. Алтарь стоял на поля не под платаном, под которым бил прозрачный источник. Внезапно из-за алтаря показалась змея с огненной чешуей. Она всползла на платан, где под прикрытием листьев на самой высокой ветке было гнездо, а в нем выводок воробьев. Их было всего восемь, мать была девятой. Змея пожрала их и в то же мгновение окаменела. Калхас истолковал это знамение так: греки будут воевать девять лет и только на десятый год победят троянцев.

Прибыв к берегам Азии, ахейские вожди послали в Трою Одиссея и Менелая с требованием выдать Елену. Несмотря на предостережение мудрого Атенора, троянцы отвергли мирное предложение. Началась война. Греческий лагерь расположился на морском берегу возле кораблей, вытащенных на песок. Серые полотнища палаток покрывали большое пространство, окруженное оборонительным валом, под которым выкопали глубокий ров, ощетинившийся острыми кольями. За лагерем простиралась широкая равнина, прорезанная течением двух рек, Симоиса и Скамандра. В отдалении на холме стояла Троя, окруженная каменным кольцом стен с высокими башнями, среди которых сверкала бронзовыми украшениями крыша храма Афины. Городом и страной управлял старый царь Приам. Посредине города высился его дворец, поддерживаемый террасами, к которым вели лестницы из гладких камней. Во дворце было пятьдесят прекрасных комнат, предназначенных для царских сыновей, живущих вместе с семьями. На противоположной стороне, внутри двора, были апартаменты царских дочерей, также замужних. Это был по-восточному пышный, богатый двор, любивший пиры и забавы.

Военные действия велись довольно вяло. Город мужественно оборонялся и успешно отбивал все штурмы, и троянцы, на помощь которым прибыло много азиатских царей, даже совершали частые вылазки. Местом сражений была равнина реки Скамандра. И с той и с другой стороны выступали лучшие воины в дорогих доспехах, сражавшиеся на колесницах, запряженных конями в золоченой упряжи. Из лагеря греков, словно бушующий весенними водами поток, вылетал Диомед и опрокидывал целые отряды; огромный, как гора, Аякс обрушивался на троянцев и громил убегающие в страхе шеренги; у Менелая, Агамемнона, Одиссея и даже у престарелого Нестора были свои дни славы, когда они показывали чудеса храбрости и силы, а за вождями шло ополчение, состоявшее из лучников, пращников и копейщиков, которые с ужасающим криком, поднимая тучи пыли, бросались в бой. Сами боги принимали участие в этом беспримерном состязании. С наступлением ночи враждующие армии отступали: греки к своим палаткам, где рабы и пленные готовили ужин, троянцы к городу, где у ворот их ожидали жены, матери и сестры с вином для подкрепления сил и водой, чтобы смыть пыль и кровь.