История черного лебедя (ЛП)

И тогда я отпускаю. Полностью, блядь, теряю самообладание. Он говорил мне это так много раз за эти годы, что мне кажется, будто это он сидит здесь, разговаривает со мной, успокаивает меня через это видение. Говорит мне быть сильной, не терять надежду. Что время, которое мы провели вместе, было слишком коротким, и он вернется ко мне.

Некоторые люди называют это чушью, но я верю в божественное вмешательство. Я почувствовала это, когда наткнулась на старушку Райли. Я почувствовала это, когда была всего в нескольких мгновениях от смерти в том холодном озере в возрасте одиннадцати лет. Я чувствовала это, пока он наблюдал за мной все эти годы.

И теперь, когда моя голова покоится на плече старушки, и я безудержно рыдаю, то чувствую это сейчас.

Чувствую его сейчас.

Я погружаюсь в эту безопасность, которую он всегда давал мне, отказываясь верить, что есть какой-то другой исход, кроме долгой совместной жизни. Тот, который мы всегда представляли.

Глава 19

8 лет назад

Кэл

— Не могу поверить, что позволил тебе уговорить меня на это, — ворчу я, поправляя удушающий предмет на моей шее, он же — мой галстук. Полагаю, мне следует привыкнуть к этому. Как юрист, не сомневаюсь, что от меня будут ожидать ежедневного ношения костюма и галстука, хотя я бы предпочел джинсы и потрепанные ботинки.

— О, прекрати свое нытье. — Она отталкивает мои руки и фыркает, исправляя ту жалкую работу, которую я выполнил, собирая этот кусок тонкого, скользкого материала в некое подобие узла.

— Я серьезно, Лебедь. Как тебе вообще удалось заставить меня согласиться на эту нелепую идею? — хотя я знаю, как. Она похлопала своими гребаными ресницами. Одно трепетание — это все, что потребовалось. На самом деле это был даже не трепет. А просто… взгляд. Она — медовая ловушка, в которую я попадаюсь. Каждый. Гребанный. Раз. Без вариантов.

Мавс прекращает свое занятие и смотрит на меня. Ее глаза широко раскрыты.

Потрясающе великолепно.

Она нанесла немного туши и накрасила веки относительно нейтральным цветом, но что бы это ни было, они слегка мерцают. На ее губах немного блестящего ягодного блеска. Но это все. Никакая другая косметика не портит ее лицо. Все просто. Чистая. Такая сдержанная и в то же время такая она. Она — полный оксюморон. Знойная, но в то же время невинная. Сладкая, но такая чертовски дикая, что у меня кружится голова.

— Я застала тебя в момент слабости? — игриво предлагает она.

— Я всегда слаб рядом с тобой, — бормочу я, протягивая руку, чтобы стереть темное пятно с ее переднего зуба. Я позволяю своему пальцу почти неосязаемо проследовать по ее щеке, прежде чем снова прижимаю его обратно к себе.

Если быть честным с самим собой, то мы оба знаем, почему я здесь. Помимо того факта, что ей невозможно отказать, я здесь для того, чтобы держать других парней подальше от ее трусиков. А с облегающим нежно-голубым шелком, в котором она щеголяет, парни захотят заползти в эту горячую точку и попробовать ее на вкус. Но это не их вина. А ее. Она так чертовски красива, что это все равно, что погрузиться в свое собственное личное безумие, потому что ты знаешь, что не можешь заполучить ее. Я знаю. Я нахожусь в своем личном аду в течение многих лет, с этой женщиной и без нее. И дело в том, что она ничего не знает обо всем этом. До сих пор.

— Ты уверен, что я хорошо выгляжу? — спрашивает она, переключая свое внимание на декольте, опасно выглядывающее из этого греховного платья. Выбившийся шоколадный локон скользит вниз, вниз, вниз по ложбинке ее сисек и исчезает под тонкой тканью.

Гребаный ад из всех адов.

Интересно, что она подумает, если я накину на нее толстовку перед уходом.

Она тщетно пытается сдвинуть две части декольте поближе друг к другу, но все, что ей удается сделать, это еще больше увеличить свои упругие сиськи. Мысленно я стону, изо всех сил пытаясь удержать свою эрекцию под контролем. Позже в комнате для мужчин я чертовски долго буду душить эту змею, это уж точно. Это сжигает мои внутренности, знание, что я не единственный, кто фантазирует о Маверик ДеСото.

Не в силах больше терпеть, я хватаю ее за руки и развожу их в стороны, крепко держа.

— Прекрати… Господи, Мавс. — Я притягиваю ее к себе и прижимаюсь лбом к ее лбу. — У этих болванов из средней школы будут стояки в течение нескольких дней от одного воспоминания о том, как ты выглядишь. Ты — мечта любого мужчины. Влажная или сухая, — заканчиваю я шепотом.

Что, черт возьми, я несу? Любая мечта с участием Маверик будет влажной. Грязно влажной.

— Кэл, — она наполовину смеется, наполовину задыхается.

— Что, Лебедь? Просто говорю, как есть.

Ее голова откидывается назад, этот широко раскрытый взгляд снова впивается в меня. Выражение ее лица непроницаемо. Она несколько раз моргает своими большими зелеными глазами лани, прежде чем тихо ответить.

— Спасибо.