История «демократической контрреволюции» в России

Еще до этих постановлений развернулась подготовка антисоветских заговоров и мятежей, а руководство ими было возложено на «Административный центр», орган «Внепартийного демократического объединения», созданного в июле 1920 г. на съезде заграничных представителей меньшевиков и эсеров, на средства империалистов и белогвардейских эмигрантских организаций.

Летом 1920 г. ЦК эсеров предложил приступить на местах к созданию якобы беспартийных, а фактически эсеро-кулацких «Союзов трудового крестьянства», цель которых заключалась в подготовке и разжигании кулацких мятежей. Местным организациям партии вменялось в обязанность «указывать этому движению здоровые пути и лозунги, содействуя организации на освобожденной территории местных органов демократической государственности».

Мелкобуржуазные партии старались использовать для контрреволюционной агитации тяжелое экономическое положение страны, резкое сокращение потребления трудящихся в результате упадка народного хозяйства, вызванного империалистической и гражданской войнами, трудности перехода к мирному строительству.

Делая ставку на продовольственные затруднения и недовольство части крестьян политикой военного коммунизма, ЦК эсеров стремился централизовать отдельные проявления этого недовольства в кулацкие мятежи. В директиве о тактике партии он рекомендовал партийным организациям, «выдвигая лозунг решительного искоренения большевистской диктатуры… всеми силами предостерегать крестьянство от разрозненных стихийных выступлений, разъясняя всю их практическую нецелесообразность». Вожди эсеров мечтали о большем. Суммируя различные материалы о их деятельности, ВЧК в докладе от 24 июля 1921 г. пришла к совершенно определенному выводу, что партия социалистов-революционеров «явилась организатором и вдохновителем кулацких бунтов и вела энергичную работу по подготовке всеобщего восстания против власти Советов». Что же касается деятельности меньшевиков, то она характеризовалась так: «Партия меньшевиков, на словах высказывающаяся против насильственного свержения Советской власти, в последние месяцы поддерживала всякое движение недовольства… стараясь внести в это движение организованность и планомерность» [66].

На почве продовольственных трудностей, снижения жизненного уровня удавалось кое-где вызвать колебания и некоторых групп пролетариата. «Рабочий класс, — писал Ем. Ярославский о положении в стране в 1921 г., — был обессилен, распылен, в значительной степени разбросан по деревням, окруженный мелкобуржуазной стихией, подверженный частично влиянию кулацких настроений. Немудрено, что при таких условиях и в городах кое-где появилось недовольство среди отсталых слоев рабочего класса» ^[67] Однако главная ставка в борьбе против Советской власти была сделана на кулацкие мятежи. Используя голод, разруху, недовольство продразверсткой, мелкобуржуазные партии организовали в 1920–1922 гг. «малую гражданскую войну» — серию антисоветских выступлений, получивших общее собирательное название эсеро-кулацкого политического бандитизма.

Кулацкие банды выступали со своими платформами, которые были сформулированы партией эсеров и выражали их социально-политические цели. Так, в программу крупнейшего кулацкого мятежа — антоновщины, так же как и в программы эсеро-кулацких мятежей Поволжья и Сибири, были включены пункты, предусматривавшие свержение Советской власти и замену ее Учредительным собранием; установление, впредь до созыва Учредительного собрания, временной власти из представителей партий и союзов, участвующих в борьбе с большевиками, «крестьянской диктатуры — истинного народовластия»; отмену продразверстки и свободу торговли; денационализацию промышленных предприятий; ликвидацию колхозов и совхозов и уравнительное землепользование; ликвидацию коммунистической партии и др. В целом программа кулацких мятежей и «Союза трудового крестьянства» была программой замены диктатуры пролетариата буржуазной республикой. Поволжский «Комитет по ликвидации коммунизма», созданный эсерами, прямо заявил, что «буржуазная республика в России неминуема». Лидер меньшевиков Мартов также подчеркивал, что «целью борьбы, как и прежде, является возможно безболезненный переход от режима диктатуры… к режиму демократической республики».