История девственницы. Дневник моего падения

— Ты покойница, мразь! Тебе конец, чтобы ни говорила Ирма. Но перед этим мы тебя порвем, как Тузик грелку! Поняла!!!

— Да!!! Отрахаем во все щели…

На фоне этих угроз я добежала, наконец, до подъездной двери и выскочила наружу. В тишину летней ночи.

Во дворе, освещенном несколькими модными фонарями, тоже не было ни души. Ни поздних прохожих, ни охранников, ни вечно гуляющих собачников. Никого. Только красные огоньки бесстрастных камер видеонаблюдения, которые мне точно не помощники.

Сколько же сейчас времени?

У них что здесь, комендантский час?!

Все же выдохула с облегчением и бросилась в сторону, к спасительной темноте под огромными тополями. Знала, что скоро глаза привыкнут, и будет надежда спрятаться где-нибудь в укромном месте на то время, пока меня ищут эти бугаи Ирмы.

Но, скорее всего, сегодня был не мой день.

Услышав на бегу, что подъездная дверь снова хлопнула, я испуганно обернулась и вздрогнула в панике. Тедди с Тарзаном, зажимающим рукой рану возле плеча, оглядываясь по сторонам, успели заметить меня до того, как я юркнула в черноту ночи.

Они бросились за мной. Я, не разбирая дороги, побежала изо всех сил. Не пробежав и десяти шагов, упала, споткнувшись о тротуарный бордюр, прямо на асфальт.

Это был мой конец…

Упав на твердую, шершавую поверхность, почувствовала резкую боль в щиколотке.

Черт, подвернула! Постаралась встать, пытаясь хоть как-то спастись от преследователей. Но огонь боли распространялся по всей ноге, заставив меня взвыть от отчаяния.

Довольный смех и улюлюкание приближались. Я заковыляла по дороге, даже не оборачиваясь на звуки. Знала, что меня ждет через мгновения. Слезы неудержимо текли по щекам…

Через несколько минут подсечкой сбили с ног. Снова оказавшись на холоде асфальта, сжалась в комок и закрыла глаза.

Все. Теперь избавлением для меня станет только смерть…

Еще сильнее сжалась, обхватывая руками тело в ярких обрывках недавно восхитительного платья. Почувствовала удары.

Разъяренная парочка бесновалась, избивая меня ногами. Удары приходились по всему телу: голой спине, животу, рукам и ногам. Сквозь боль и горячие струйки крови по лицу я старалась думать о маме, отце и … о Берте. Для меня уже неважно стало то, что он мог быть мерзавцем. Мысли о близких людях и о любимом смягчали удары, забирая меня из реальности.

Сейчас я уже желала один сильный пинок в голову, который освободил бы меня от унижений и насилия.

Но внезапно мат и удары прекратились. Какой-то сторонний шум отвлек моих мучителей. Несколько слов из их диалога врезались в меня, но быстро сменились болью.

Визг тормозов разрезал безвольный туман в сознании. Ненадолго.

Через какое-то время отключилась, затянутая в спасительную черноту.

Глава 3. День третий: После…

Запрыгали …мысли …

В прямом смысле запрыгали. Зашевелились в кромешной тьме и тишине…

Мое сознание проснулось, вырываясь из пустоты…

Вначале я даже не осознавала, что это были за мысленные фразы. Просто наборы чего-то. Расползающиеся фрагменты. Затем эти кусочки стали складываться во что-то более понятное и рвущиеся в реальность.

Вот, я нашла нить мысли в своей голове. Ожила внутри.

И…понеслось…

Еще очень-очень слабо дрожащее сознание вдруг принесло в мозг, что рядом со мной кто-то есть. Я с усилием постаралась притянуть это ощущение и почувствовала свое тело, а еще кисть в теплой чужой руке. Другие пальцы, державшие мои и делящиеся со мной силой жизни, теплой энергией.

Я пошевелила собственными, пытаясь сжать их и ткнуться в чужие. Ну, нет, нет… они казались такими родными и горячими.

Кто это? Мама??? Мама…Она со мной…

— Пупсик, оживай! Я же вижу, ты двигаешь рукой! Хватит валяться…живи!!! — незнакомый голос рядом немного напугал, но все равно стало хорошо от того, что больше не одна.

— Врача! Скорее, девушка пришла в себя…

Снова этот чужой голос, но такой испуганный, волнующийся. И он был смутно знакомым, небезразличным.

Я опять сжала другие пальцы, сделала над собой огромное усилие и открыла глаза.

Неяркий свет. Больничная палата. Смутно знакомый мужчина.

Его тревожные светлые глаза и судорожная улыбка кричали о том, как он рад мне.

А я старательно разглядывала его, пытаясь вспомнить.

— Давай, Вик! Давай, моя хорошая! Живи, дыши… Самое главное ты сделала. Пришла в сознание. Теперь дело за айболитами! — мужчина указал на капельницы и жужжащую рядом с кроватью медтехнику.

Человек ласково гладил меня по волосам, плечам и руке, оглядывая с каким-то удивительным обожанием. А я не отстранялась от его добрых ласк, только усиленно старалась вспомнить кто это. Заговорить самой не хотелось, да и язык приклеился к сухому небу.

Через минуту после его крика в палату вбежали люди в халатах и медицинских шапочках. Быстро выпроводили незнакомца, чтобы не мешал.

Началась небольшая суматоха. За меня взялись…

Я, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в голове и по всему телу, потихоньку дышала, откинувшись на подушку, и безвольно подчинялась действиям медперсонала, иногда односложно отвечая на короткие вопросы о состоянии.