История димломатии, том 1

Это было во время первой из четырех войн Франциска I с Карлом V (1521 — 1526 гг.). Разбитый под Павией и взятый в плен, Франциск I отправил в Константинополь специального посла. Первое посольство оказалось неудачным. Посол был схвачен и убит в Боснии вместе со своими двенадцатью спут­никами; его бумаги и кольцо короля, знак доверительности посланца, были отправлены, кажется, в Константинополь. Великий визирь Ибрагим показывал впоследствии это кольцо, красовавшееся у него на пальце, хвалясь тем, что оно некогда было на правой руке французского короля. Лишь второму послу Иоанну Франджипани удалось дойти до Константинополя и вручить султану письмо французского короля. Оно не сохра­нилось. Известен лишь ответ Сулеймана: «Ты, француз и король Франции, прислал верного слугу Франджипани ко мне в Порту, которая служит убежищем для монархов. Ты уведомил меня, что неприятель завладел твоим государством, что ты находишь­ся в настоящее время в темнице, и ты просил моего содействия и помощи для возвращения тебе свободы. После того как все это было изложено у подножия моего трона, который служит защитой для всего мира, моя императорская ученость вникла во все подробности этого дела. Нельзя сказать, чтобы пораже­ния императоров и взятие их в плен были неслыханными собы­тиями; поэтому не теряй мужества и не падай духом. Наши славные предки (да освятит господь бог их могилу) никогда не переставали вести войны, чтобы отразить неприятеля и при­обрести новые владения. И мы шли по их следам... И днем и ночью наш конь оседлан, и мы опоясаны мечом».

До султана дошло и первое письмо, взятое у убитого посла. Оно, как говорил визирь Ибрагим, побудило султана пред­принять нашествие в Венгрию. Султан, будто бы из состра­дания к Франциску, решил начать войну с Карлом, «обнаружив­шим дурные намерения». Дело было, конечно, не в сострадании: турецкая феодальная держава сама нуждалась в постоянных войнах для содержания своего господствующего класса. После захвата турками Балканского полуострова Сулейман Велико­лепный намерен был двинуться дальше в Европу. Письмо Франциска I пришлось весьма кстати. Уже в следующем году войска султана разгромили соединенные чешско-венгерские войска при Могаче в южной Венгрии, а в 1529 г. подступили и к стенам самой Вены. Таким образом, союз Франции с Тур­цией с необходимостью вытекал из международной обстановки: у Франции и Турции был один и тот же враг — Габсбурги. Союз поэтому и оказался прочным. В 1535 г. был заключен первый договор, который послужил образцом для последующих договоров, заключенных Турцией с европейскими державами. В секретной части договора имелось обещание поддерживать Турцию в ее борьбе с Австрией и Венецией. Франции этот до­говор предоставлял торговые льготы, которые позволили ей монополизировать всю торговлю Турции с европейскими стра­нами. Значение этого договора, или первой «капитуляции», определялось односторонними льготами, предоставленными султаном французским купцам и французскому правитель­ству. Из этих льгот впоследствии выросли притязания европей­ских государств сначала на протекторат над своими поддан­ными, проживающими в Турции, а затем и над всеми христиа­нами вообще. Сущность капитуляций Маркс определяет так:

«Капитуляции, это — императорские дипломы, грамоты и привилегии, выданные Портою различным европейским на­циям, которыми подданным этих наций давалось право беспре­пятственно въезжать в магометанские земли, спокойно зани­маться там своими делами и отправлять богослужение. От договоров они отличаются тем важным признаком, что не осно­вываются на взаимности, не обсуждаются совместно заинтере­сованными сторонами и не утверждаются ими на основе взаим­ных выгод и уступок. Наоборот, они являются односторонне дарованными льготами, которые, следовательно, соответствую­щее правительство может по своему усмотрению взять назад. И, в действительности, Порта в разное время уничтожала приви­легии, данные ею какой-либо нации, тем, что распространяла их и на другие или совершенно отменяла, воспрещая дальней­шее пользование ими. Этот непрочный характер капитуляций превращал их в неиссякаемый источник споров, жалоб со стороны послов и вызывал бесконечный обмен противоречи­выми нотами и фирманами, возобновлявшимися в начале каж­дого нового царствования».

Той же борьбой Франции с Габсбургами определялись и отношения Франции к Германии или, лучше сказать, к гер­манским князьям. Франция была заинтересована в слабости императора — Габсбурга; она, как говорил король Генрих II (1547—1559 гг.), всегда стояла на стороне «исконной немецкой свободы», т. е. поддерживала протестантских князей против католика императора. Тем самым Франция содействовала поли­тическому ослаблению Империи, чтобы время от времени уры­вать куски немецкой территории. Основные линии французской политики, которые сделались своего рода аксиомами ее диплома­тии, сохранялись и в XVII веке, проявляясь в деятельности ее выдающихся политиков и дипломатов, как Генрих IV и его министр Сюлли, кардиналы Ришелье и Мазарини.