История династии Романовых

В это время уже весь двор был откуда-то осведомлен о происшедшем. И государю приходится все рассказать военному министру Д. Милютину. Во время ежедневного доклада Милютин записал в дневнике: «Государь рассказал мне все, как было; подробности эти возмутительны. Оказывается, что Николай Константинович после разных грязных проделок в продолжение несколько лет дошел, наконец, до того, что ободрал оклад с образа у постели своей матери».

Теперь двор ждал падения великого князя Константина Николаевича.

Ведь государю придется наказать беспощадно его сына, святотатственно поднявшего руку на святую икону – причем святую вдвойне – венчальную икону родителей! Как же мог быть советчиком царя отец, воспитавший сына – вора?

Из дневника великого князя Константина Николаевича:

«18 апреля. Что делать с Николой? После долгих колебаний решились ждать, что скажет докторское освидетельствование, и какой бы ни был его результат, объявить его для публики больным душевным недугом и запереть его. Этим для публики и ограничиться. Но для самого Николы устроить заточение в виде строго одиночного заключения с характером карательным и исправительным. Вчера последовало нужное заключение врачей… По окончании конференции сказал себе: «Как оно ни больно и ни тяжело, я смогу быть отцом больного и сумасшедшего сына, но быть отцом преступника, публично ошельмованного, – это сделало бы мое будущее невозможным…»

Итак, следуя традициям, предпочли объявить Николу безумным. Костя становился «несчастным отцом безумного сына» и по-прежнему оставался доверенным лицом царя. Несчастному отцу это было можно. Отцу преступника – нет. И государь, и великий князь, конечно же, поняли, кто стоял за кулисами истории. Кто, вместо того чтобы замять скандал, сделал его общеизвестным… И всесильный Шувалов потерял свою должность.

Ловушка

Как все это было совершено? Мы можем только догадываться.

Все блестящие иностранные кокотки находились под наблюдением, а чаще – на службе Третьего отделения. И Фанни, вероятно, предложили объявить Николе самое частое и банальное – она проигралась, теперь только деньги ее спасут. Деньги нужны очень большие и срочно. Не то придется лечь в постель к старику..

Он попросил у родителей, и они (как и предполагал Шувалов), конечно, поняли, для кого нужны деньги и, конечно же, отказали. И тогда яростный, не терпящий отказов Никола в бешенстве и в отместку им достал нужные деньги с помощью их иконы.

Так Николу заманили в ловушку, чтобы покончить с его отцом.

Расправа

Восьмилетнее правление графа Шувалова закончилось. Всесильный Петр IV был убран с поста главы Третьего отделения и отправлен из Петербурга – послом в Лондон.

Но Шувалов был лишь вершиной айсберга.

Петр IV оставил царю опаснейшее наследство – сплоченный им союз ретроградной партии с тайной полицией. Историей с Николой Шувалов давал царю возможность убрать великого князя Константина, считавшегося истинным отцом реформ. Сделать «будущее невозможным» для великого князя. Царь предпочел убрать самого Шувалова.

Тем хуже для царя.

Послесловие к воровской истории

Государь определил наказание Николе. Великого князя отправили «на лечение» за тысячи километров от опасной для него столицы – на Урал, в Оренбург, лишив всех орденов и звания полковника. Взбешенный Никола продолжил скандальные похождения и в Оренбурге. Великий князь женился… на дочери местного полицмейстера Надежде Дрейер! Так он мстил предавшей его семье. За этот брак его лишили великокняжеского титула и сослали еще дальше, в Ташкент – в ту самую Среднюю Азию, где он когда-то воевал в Хиве. Теперь князь жил в Ташкенте царьком. Получал из Петербурга положенное ему огромное содержание. Деньги тратил щедро. Устроил множество научных экспедиций, раскопал древние курганы – нашел древнее оружие и золотые украшения. Прорыл канал и сделал плодородной часть Голодной степи. На прибрежной скале была высечена огромных размеров буква «Н», увенчанная короной. В Ташкенте построил великолепный дворец – этакую ожившую восточную сказку. В его дворце висели картины русских и европейских художников – их скупали для него за границей. Военную форму он не имел права носить, вместо нее носил черный костюм или фрак, которые шил ему парижский портной. Был до конца дней безумен в любви. Похитил пятнадцатилетнюю красотку – гимназистку Варвару Хмельницкую и хотел с ней обвенчаться. Обряд был прекращен появившимися родителями. Приревновав какую-то очередную пассию, велел зашить ее в мешок и бросить в прорытый им канал, откуда ее с трудом спасли.

В конце концов при живой жене еще раз женился на шестнадцатилетней казачке. По легенде, купил красотку у ее отца – семиреченского казака – за сто рублей.