История доллара

Это выражение — «с полной надежностью» — весьма удачное: единственное, что можно было знать наверняка, так это то, что ничто не является тем, чем кажется. Такова была окраска массового отношения к деньгам. Развращенные классы, кто бы ни скрывался под этим названием, прятались за зловещим зеркалом, своей одеждой и манерой говорить походя на остальных жителей страны, в которой снобизм был жив и здоров, но классовые различия сильно размыты. В точности такими же были и долларовые купюры: они благопристойно выглядели, даже будучи оттиснуты набором старых пуансонов: появлялись на публике, хрустящие и правдоподобные. В обществе анонимов они принадлежали коду «свой-чужой», который больше не работал так, как следует.

1840-е годы стали временем расцвета «Детекторов», но, в конечном счете, люди начали смотреть с подозрением и на них, поскольку их число множилось так же бойко и непредсказуемо, как и деньги, за которыми они надзирали. «Детектор» с большим тиражом являлся могущественным арбитром, способным «раздуть» или «сдуть» доверие к тому или иному банку. Деньги переходили из рук в руки. Газеты предупреждали о «детекторах»-шантажистах, публиковавшихся с единственной целью — вымогать деньги у надежных банков. «Детекторы» тратили целые страницы на то. чтобы изобличить рэкет своих конкурентов и клятвенно заверить в собственной неподкупности. Но в отношении их никто больше не мог быть уверен. Никто! Это и показал Мелвилл.

Америке предстояло оставаться жертвой своей системы эмиссии банкнот вплоть до Гражданской войны. Когда Уильям Фаулер, делец с Уолл-стрит, получил долговую расписку — вексель на 1000 долларов от оператора, который, по его словам, оказался в трудном положении, ему нанес визит «высокий долговязый человек с ядовитой улыбкой», предложивший купить ее за 5 % номинала.

Согласившись в итоге на 10 %. незнакомец отсчитал сто долларов десятками и пятерками, выпущенными банком Бентонвилла, штат Иллинойс. Фаулер возроптал при виде «подозрительно новеньких» банкнот, но его посетитель вытащил вчерашний «Бюллетень банкнот», в котором эти банкноты фигурировали с уценкой в 1 %. Фаулер смирился с потерей одного доллара, «и высокий долговязый человек и расписка исчезли в дверном проеме».

Фаулер показал банкноты другу, который имел дела с западными банками. Он изучал какое-то время виньетки банка Бентонвилла, а затем «с сомнением протяжно присвистнул» и предложил отправить купюры своему деловому партнеру в Чикаго, хотя и подозревал, что банк является «диким»[86], а его банкноты классифицировались как «короткохвостые» и «красные волки»[87]. Корреспондент из Чикаго написал в ответ: «Я наведался в Бентонвилл позавчера и обнаружил, что это маленькая деревушка в прерии, примерно в десяти милях от железной дороги, состоящая из трех домов и бакалейной лавки. Заднюю часть лавки занимал банк». Но банк исчез. «Я не увидел ни сейфа, ни каких-либо других свидетельств наличности и из этого заключил, что все активы находятся в карманах брюк президента и кассира банка».

Он предложил выкупить банкноты за 2 % номинальной стоимости, приложив к этому чек на 15 долларов в счет уплаты издержек. Вот вам и долговязый мужчина, и «Детектор фальшивок».

Бентонвилл был хорошей шуткой: всякий знал, что сенатор Томас Харт «Слиток» Бентон из Миссури — самый ярый в стране противник бумажных денег. Разумеется, человек из команды Джексона. Даже сленг банкиров действовал ему на нервы. «Именно со словечками "износившийся", "убитый", "ушедший навеки" приобрели свои лицензии все эти _"красные волки", _"дикие", _"филины", _"еноты" и _"каирские" жульнические лавки, позорящие нашу страну». — заявил он в Сенате в 1842 году. Бумажные деньги были «омерзительным соединением ламповой сажи и ветоши».

В 1834 году Конгресс изменил соотношение между золотом и серебром, установленное Гамильтоном сорока тремя годами ранее. Прежнее соотношение недооценивало серебро в долларе, новое переоценивало. Бентон с упоением писал: «Золото хлынуло в страну по всем каналам торговли, старые сундуки расставались со своим содержимым, Монетный двор был занят работой: и через несколько месяцев, как по волшебству, изгоняемая на протяжении тридцати лет из страны наличность растеклась по стране, внушив радость и оптимизм всем отраслям промышленности». Золотые монеты стали называть «мятными леденцами Бентона» или «пулями Бентона». На протяжении почти двенадцати лет оба металла находились в обращении, причем золото потихоньку вытесняло серебро, пока его не обнаружили в Калифорнии и Австралии, после чего золото так подешевело, что серебро в серебряном долларе стало стоить $1,03. Поэтому монеты начали переплавлять или вывозить из страны.