История дождя

Я уже проглотила всего Диккенса – от Пиквика[43] до Друда[44]. И могу вам сказать, почему Чарльз Диккенс – величайший романист, какой когда-либо был или будет, и почему с тех пор все великие романисты в долгу перед «Большими надеждами». Я могу помнить то, что вы давно забыли. Например: когда Пип выпил слишком много дегтярной воды, от него пахло, как от нового забора. Или когда мистер Памблчук был горд пребывать в компании курицы, которой выпала честь быть съеденной новым джентльменом Пипом. В первый раз я прочитала эту книгу в классе мисс Брейди в Национальной школе Фахи, где была библиотека с проволочными стеллажами, на которых стояли пожертвованные родителями учеников книги в мягкой обложке, растрепанные, с загнутыми уголками страниц, а рядом с ними расположился полный набор Книг рекордов Гиннесса с 1970 до 1980 года. Но только когда появился мистер Мэйсон, – мне тогда было четырнадцать лет, – я поняла, что «Большие надежды» и есть Лучшая Книга Всех Времен.

Я прочитала книги известных писателей, те, что обычно читают, – Остин[45], Бронте[46], Харди[47]. Но Диккенс подобен другой стране, где люди ярче, колоритнее, комичнее либо трагичнее, и в их компании вы чувствуете, что мир богаче и фантастичнее, чем вы себе его представляли.

Но прямо сейчас я читаю РЛС[48]. Он мой новый фаворит. Мне нравятся писатели, которые были больны. Мне нравится, что первой книгой моего отца был «Остров Сокровищ», маленькая красная книга в твердом переплете из серии Регент Классикс (Книга 1, Пернелл и сыновья Лтд., Сомерсет) со штампом внутри: «Школа Хайфилд, Награда за Первое Место».

Мне нравится то, что сказал Роберт Льюис Стивенсон – забыть себя означает быть счастливым. И нравится, что воображение увлекло его в плавание под парусами навстречу приключениям, в то время как его тело покоилось в кровати – у РЛС была ранняя стадия чахотки. Мне нравится, что он называл себя «потерпевшим кораблекрушение вдали от моря» и что еще в молодости он решил, что хочет обойти пешком часть Франции, спать а la belle 'etoile[49] с ослом. Осел оказался ослицей, которую Стивенсон окрестил Модестиной и которая, по его словам, «обладала некоторым сходством с одной знакомой дамой» (Книга 846, «Путешествие с ослом», Вадсворт Классикс). Я тоже знаю ту даму.

Я и сама собираюсь написать книгу «Путешествия с Лососем», когда доберусь дальше вниз по реке.

Все это мне хочется рассказать миссис Куинти, но говорю я лишь три слова:

– Роберт Льюис Стивенсон. – А затем мимоходом замечаю: – Я хочу прочитать все эти книги.

– Все?

Она оглядывает их, – правильнее будет сказать, библиотеку моего отца, на самом деле огромную коллекцию книг, которую он накопил. Их перенесли в мою комнату, и теперь они сложены стопками от пола до окна в крыше.

– Книги моего отца. Я собираюсь прочесть их все, прежде чем умру.

Миссис Куинти не одобряет разговоров, даже упоминаний, о смерти. Из рукава она вытаскивает носовой платок и легонько проводит им под своим носом, где произнесенное мной беспощадное слово могло бы задержаться. Она прикусывает верхними зубами то, что когда-то, должно быть, было нижней губой. На лице миссис Куинти появляется слабый румянец, означающий прилив чувств, который не может скрыть пудра на щеках. Она смотрит на неаккуратные стопки книг, громоздящиеся одна за другой так, что кажется, будто мы в море, и волны книг приближаются к кораблю-кровати из тех мест, где мой отец ушел в мир иной.

Она даже не знает, что и сказать.

– Даже не знаю, что и сказать, – говорит она.

– Все в порядке, миссис Куинти.

Из-за перехлеста эмоций она напрягается немного сильнее, чем обычно.

Поднимает узкие плечи и прижимает колени друг к другу так, что кажется, будто она на самом деле становится еще меньше. Мне жаль, что я расстроила ее, и я даю ей время, пока мы просто сидим – я в кровати, а она возле меня, – и мы позволяем музыке дождя отвлечь нас от разговора.

– Ну, что ж, – говорит миссис Куинти, слегка одергивая юбку, – сегодня сильный дождь.

И опять никто из нас не произносит ни слова в течение нескольких секунд. Мы просто сидим здесь, в этой комнате под самым небом, с которого льют потоки дождя. Потом я поворачиваюсь к миссис Куинти и киваю на книги, от которых исходят запахи пожарища и дождя, и говорю ей:

– Я собираюсь прочитать их все, потому что только в них смогу найти его.

Глава 3

Итак, я оставила в воздухе мальчика с размытыми очертаниями.

Конечно, вы будете рады узнать, что после каждого прыжка Дедушка приземлялся, но неизменно испытывал невыразимое разочарование.