История Древнего Мира

Наличие славянского элемента внутри Скифии отмечалось еще в 19 в. такими историками, как П.И. Шафарик и И.Е.Забелин, однако наиболее полная систематизированная аргументация в его пользу была приведена академиком Б.А.Рыбаковым. Последний осуществил подробнейший социокультурный анализ легенды о происхождении скифов, которая дошла до нас в пересказе Геродота (записавшего ее со слов ираноязычного рассказчика). Легенда рассказывает о трех сыновьях прародителя скифов Таргитая – Липоксае (Гора-Царь), Арпоксае (Царь водных глубин) и Колаксае (Солнце-Царь). В ней фигурирует, в качестве священного предмета, плуг с ярмом, что сразу исключает ее принадлежность к собственно скифам-ираноязычным кочевникам. К ее носителям можно отнести только «скифов-земледельцев» (иначе – «скифов-пахарей») – разделение скифов на две части – кочевую и земледельческую – составляет один из важнейших элементов геродотовой системы описания скифов. Скифы-земледельцы помещаются «отцом истории» в район Среднего Приднепровья (античный историк называет их «борисфенитами», т.е. «днепрянами»), входившими в состав т.н. «черонолесской «археологической культуры (10-8 вв. до н.э.), которая удивительнейшим образом (по весьма сложной конфигурации) совпадает с зоной древней славянских гидронимов, т.е. может с полным основанием считаться праславянской. Последующие культуры Среднего Приднепровья, в том числе и т.н. «скифская» (7-4 вв. до н.э.), сохраняют преемственность от чернолесской… получается, что скифско-земледельческая культура времен Геродота является СЛАВЯНСКОЙ, следовательно, славянами являются и носители легенды.

Показательно, что скифы в указанной легенде еще называются еще и сколотами, а это этноним великолепно этимологизируется на славянской основе. Очевидно, он произошел от реконструированного праславянского слова kolo («колесо», «плуг»), восходящего к общеиндоевропейскому kuolo, производному от глагольчой основы kuel – («двигаться», «вращаться»). В пользу славянства сколотов говорит и название самого мощного их «племени» (правильнее говорить – диалектно-бытовой группы) – паралатов. Учитывая крайнюю легкость перехода «р» в «л» и «а» в «о» его можно считать иранизированной формой этнонима «поляне», естественно, звучащего в 1 тыс. до н.э. несколько иначе, очевидно – палы (некие палы – спалы-спалеи локализуются в Северном Причерноморье Диодором Сицилийским в 1 в. до н.э., Плинием Младшим в 1 в. н.э. и Иорданом в 5 в.).

Методология Рыбакова позволяет значительно приблизиться к истине, однако она имеет существеннейший изъян. Уважаемый академик слишком много внимания уделяет различиям между славяно-скифами и скифо-иранцами, делая это в ущерб сходству. А между тем, сам Гародот считал нужным именовать сколотами (признавая этот синоним самоназванием) всех скифов и приписывать всем им (как земледельцам, так и кочевникам) одну этногенетическую легенду. Конечно же, такой подход во многом неправомерен, т.к. он, в свою очередь, игнорирует факты этнического различия, существовавшего внутри Скифии. (Сам этноним «скифы» – греческого происхождения. Так называли эллины всех жителей Скифии вообще, и кочевников-иранцев в частности. Очевидно, оно получило столь широкое распространение, что его стали использовать как славяне, так и северные иранцы, чье исконное название – «саки»). вместе с тем нельзя не допустить наличие какой-то причины, заставившей Геродота пойти на подобное объединение.

Такая причина, безусловно, была. Скифское единство и в самом деле следует считать исторической действительностью, только не этнической, а социальной, точнее – социально-политической. Очень часто историки упускают из виду то, что определенный термин может иметь одновременно и этническое, и социальное значение. Здесь наблюдается наличие двух значений одного и того же слова: исследователь имеет дело и со сколотами как народом (славянским), и со сколотами, выступающими в качестве подданных единого многонационального государства имперского типа.