История Древнего мира. Том 1. Ранняя Древность

К середине XVII в. у Вавилонского государства, которое оставалось крупнейшим на территории Месопотамии, появились еще более сильные соперники, и размеры его сильно уменьшились. На юге Лагаш и Ур с примыкавшими к ним территориями прочно вошли в состав Приморского царства, на севере границы Вавилона пролегли южнее среднего Евфрата и Ашшура на среднем Тигре, из областей за Тигром за ним сохранялись территории, где кочевали племена идамарац и ямутбала. В Верхней Месопотамии прочно держалось Ханойское царство с центром в Терке, где аккадско-аморейскую династию сменила касситская. К власти здесь пришел царь с касситским именем Каштилиаш, который правил до конца Вавилонской династии. Отсюда касситы небольшими группами постепенно проникали на юг Месопотамии, многие из них нанимались на сезонные работы в городах и селах, поступали на службу в войско. После вторжения с п-ова Малая Азия хеттов во главе с Мурсили I, который, видимо, низложил Самсудитану, последнего царя Вавилонской династии, касситы в 1595 г. до н. э. захватили царскую власть в Вавилонии. Их правление продолжалось более 400 лет.

Литература:

Козырева Н. В. Старовавилонский период истории Месопотамии./История Древнего мира. Ранняя Древность. — М.:Знание, 1983 — с. 86–110

Лекция 5: Шумерская и Аккадская культура

Религиозное мировоззрение и искусство населения нижней Месопотамии III тысячелетия до н. э

Эмоционально окрашенное сопоставление явлений по принципу метафоры, т. е. путем совмещения и условного отождествления двух или более явлений с каким-либо общим типичным признаком (солнце — птица, поскольку и оно и птица парят над нами; земля — мать), долго оставалось для людей основным способом обобщения. Так возникали мифы, которые были не только метафорическим истолкованием явлений, но и эмоциональным переживанием. В обстоятельствах, где проверка общественно признанным опытом была невозможна или недостаточна (например, за пределами технических приемов производства, где, однако, тоже применялось ассоциативное обобщение), действовала, очевидно, и «симпатическая магия», под которой здесь понимается неразличение (в суждении или в практическом действии) степени важности логических связей.

В то же время люди стали уже осознавать существование некоторых закономерностей, касавшихся их жизни и труда и определявших «поведение» природы, животных и предметов. Но они не могли пока найти этим закономерностям иного объяснения, кроме того, что те поддерживаются разумными действиями каких-то могущественных существ, в которых метафорически обобщалось существование миропорядка. Сами эти могущественные живые начала представлялись не как идеальное «нечто», не как дух, а как материально действующие, а следовательно, вещественно существующие; поэтому предполагалось возможным воздействовать на их волю, например задобрить. Важно отметить, что действия логически обоснованные и действия магически обоснованные тогда воспринимались как одинаково разумные и полезные для жизни человека, в том числе и для производства.

Разница заключалась в том, что логическое действие имело практическое, эмпирически — наглядное объяснение, а магическое (ритуальное, культовое) — объяснение мифическое; оно представляло собой в глазах древнего человека повторение некоего действия, совершенного божеством или предком в начале мира и совершаемого в тех же обстоятельствах и поныне, потому что исторические изменения в те времена медленного развития реально не ощущались и стабильность мира определялась правилом: делать так, как делали боги или предки в начале времен. К таким действиям и понятиям критерий практической логики был неприменим.

Магическая деятельность — попытки воздействовать на олицетворенные закономерности природы эмоциональным, ритмическим «божественным» словом, жертвоприношениями, обрядовыми телодвижениями — казалась столь же нужной для жизни общины, как и любой общественно полезный труд.