История Древнего мира, том 2

Из сводов законов в «Пятикнижии» самым древним является так называемая «Книга завета» (часть книги «Исход»), в которой особое внимание уделено защите собственности, узаконено бесправие «вечных» рабов, подчеркнуты права му;ка и отца семьи. Близость статей этого свода к законам Двуречья первой половины II тысячелетия до н. э. и преобладание в нем архаического принципа «око за око» позволяют предположительно датировать «Книгу завета» XI—X вв. до н.э. Из двух имеющихся в «Пятикнижии» вариантов списка моральных предписаний, так называемых «Десяти заповедей», древнейшим является тот, что в книге «Исход». Лаконизм и категоричность формулировок, отсутствие учета мотивов и условий преступлений, преобладание принципа «око за око» указывают, что этот вариант «Десяти заповедей» коренится в родо-племенной среде домонархического времени. Разумеется, он принадлежит оседлому периоду, а не периоду исхода «колен» нз Египта и кочевья по Синайской пустыне под главенством Моисея, как значится в традиционном тексте книги. Другой вариант «Десяти заповедей» дан во «Второзаконии» — обширном своде религиозного и светского законодательства, пронизанного категорическим осуждением многобожия, признанием Яхве единственным богом, а Иерусалимского храма — единственным местом поклонения ему. Поскольку содержание «Второзакония» перекликается с содержанием религиозной реформы Иосии, то можно предположить, что этот свод тождествен с упомянутой в описании реформы «найденной» при нем «Книгой законов» и был составлен в VII в. до н. э., хотя и содержит также более древние материалы. Последний свод, «Кодекс святости» (из книги «Левит»), включает главным образом предписания ритуально-этического содержания и был создан жрецами в условиях вавилонского пленения VI—V вв. до н.э.

Процесс объединения всего этого разнородного и разновременного материала, т.е. его циклизация, начался уже в VIII в. до н.э. и завершился в VI — IV вв. до н.э. оформлением «Пятикнижия» как «священного» и нормативного свода для всех верующих в Яхве (так называемых иудаистов).

Вторая часть Ветхого завета. «Пророки», состоит из двух подразделов: «Первые пророки» и «Поздние пророки». «Поздние пророки» включает уже рассмотренные сочинения пятнадцати собственно пророков, а «Первые пророки» представляет собой обширный цикл прозаических сочинений, в котором изложена история древних евреев от прихода в Палестину в XIII—XII вв. до н. э. до гибели Иудейского государства в 586 г. до н. э. Книги этого цикла («Книга Иисуса Навина», «Книга Судей», «I—IV Книги Царств») многослойны. В их основе лежат древние устные сказания (разной степени достоверности) о военных походах «колен» и их предводителях, сказания о сооружении разных святилищ, отрывки из героического эпоса (древняя «Песнь Деборы», XII в. до н.э.) и фольклорные сказания, цикл преданий о святилище в Шило и деятельности Самуила, летописи, написанные дворцовыми и храмовыми писцами, образцы древнейшей в мире художественной прозы, списки должностных лиц и описи административно-территориального деления государств, отдельные пророческие речения и пр. Но весь этот огромный и разнородный материал объединен сквозной концепцией, отчетливо выраженной во фразах, открывающих повествования о царях: «...[царь] Аса делая угодное перед очами Яхве» или «[царь] Йехо'ахаз... делал неугодное в очах Яхве». Если царь «делал угодное», т. е. искоренял «высоты» и всех богов, признавал Яхве единственным богом, то государство и народ процветали, но если царь «делал неугодное», пренебрегал Яхве и поклонялся чужим богам, то это неизбежно оборачивалось несчастьем для государства и народа. Очевидная близость этой концепции учению пророков и содержанию «Второзакония» позволяет заключить, что цикл исторических произведений был составлен под влиянием пророческого движения в VII — первой половине VI в. до н. э. Влиянием пророческого движения с его осуждением ханаапеев и их культов объясняется преувеличение масштаба уничтожения ханаапеев в период вторжения израильских «колен» в Палестину.

В действительности древние евреи VIII—VI вв. до н.э. не только включили в себя массу ханаанеев, по в значительной мере усвоили и их язык: уже упоминалось, что сам язык Ветхого завета они считали «ханаанейским».