Читаем История Древнего мира, том 3. Упадок древних обществ. (Сборник) полностью

Начало упадка древних рабовладельческих обществ ознаменовалось поисками богов-спасителей, которые оградили бы своих приверженцев от зла и смерти. Спасение мыслилось или в действительной жизни (царство божье на земле), или в духовном слиянии человека с божеством. В это время получил распространение буддизм и зародилось христианство. В них были преодолены партикуляризм, этническая или сословная ограниченность прежних культов. Обе эти религии обращались к человеку, обе признавали жизнь страданием и предлагали пути спасения от него. Эти пути в буддизме и христианстве были различны: буддизм призывал к преодолению страданий через отрешение от всех мирских связей (семьи, варны, собственности) и подавление всех желаний и таким образом — к достижению полного успокоения. Христианство же призывало к единению в религии, к любви, которая не должна делить людей на своих и чужих. Христианство обожествляло страдание — именно страдающим должна была открыться божья благодать. По существу, в раннем христианстве проявилась психология человека, лишенного всех общественных связей и гарантий. Христиане воспринимали себя не членами какого-то определенного традиционного коллектива, что было характерно для общественной психологии предшествующего периода, а всего лишь временными странниками на земле. И в то же время человек как личность находился в центре всего христианского вероучения: он нес ответственность не только за свои личные действия, но и за всю мировую несправедливость, однако при этом он обладал возможностью выбрать путь, который привел бы его к спасению (но не в этом мире). Универсализм проповеди будущих мировых религий, обращение этой проповеди к отдельному человеку вне его социальных и племенных связей привели к тому, что эти религии пережили породившие их древние общества и распространились за их географические и хронологические границы.

Все упомянутые выше тенденции в социально-экономической и духовной жизни древних обществ наиболее полно проявились уже в последний период их развития; они, по существу, были показателями начинающегося упадка этих обществ.

Раздел написан: Свенцицкой и.с.

<p>Упадок и гибель Древних обществ</p>

Третий период древней истории — приблизительно с рубежа нашей эры по V в. ее — эпоха разложения и гибели рабовладельческой формации и зарождения феодальных отношений в недрах рабовладельческих и поздних первобытных, так называемых варварских, обществ. Датировка этого периода древней истории, как и предыдущих, может быть только приблизительной, так как разные общества не одновременно подходили к рубежу рабовладельческой и феодальной формаций.

Сущность последнего периода в истории древних рабовладельческих обществ составляло проявившееся противоречие между достигнутым уровнем производительных сил и отставшими от них производственными отношениями вместе со всеми сложившимися над ними надстройками. Возможности дальнейшего развития производительных сил в рамках рабовладельческих производственных отношений оказались исчерпанными. Это противоречие привело к разложению всей рабовладельческой формации.

Ко времени поздней древности повсеместно распространилась — не только в классовых обществах, но и у окружающих их племен — выплавка стали. Стальные орудия (топоры, пилы, сошники, лопаты, ножи, долота, сверла и т. п.) повысили производительность труда в земледелии и ремеслах, а массовое применение стального оружия (мечей, кинжалов, наконечников стрел и копий, щитов, лат, поножей, шлемов и др.) усилило боеспособность войск.

Стальные орудия позволили вырубать леса и кустарники на больших площадях и отводить все новые и новые территории под земледелие и скотоводство. Этот процесс интенсивно происходил в период поздней древности, например, в Центральной, Восточной, а к концу древности и в Северной Европе и вел к быстрому росту народонаселения «варварской» периферии за северными рубежами Римской империи. В Индии в первых веках нашей эры отвоевывались у джунглей новые земли. В Китае строились новые ирригационные сооружения в ранее не освоенных областях.

Усилившееся разделение труда и усложнение ремесленной технологии повысили качество изделий ремесла и позволили делать их более разнообразными. Так, появились посуда из прозрачного стекла и первые стеклянные зеркальца. Но многие технические изобретения не внедрялись в производство из-за недостаточной заинтересованности работников в производительности труда.

В старых классовых обществах, как восточных, так и западных, производительность труда в период поздней древности продолжала увеличиваться не столько за счет освоения новых орудий труда, сколько за счет совершенствования навыков обращения с уже известными орудиями и материалами, а также за счет улучшения ухода за зерновыми, садовыми и огородными культурами, за скотом и птицей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917–1920. Огненные годы Русского Севера
1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Книга «1917–1920. Огненные годы Русского Севера» посвящена истории революции и Гражданской войны на Русском Севере, исследованной советскими и большинством современных российских историков несколько односторонне. Автор излагает хронику событий, военных действий, изучает роль английских, американских и французских войск, поведение разных слоев населения: рабочих, крестьян, буржуазии и интеллигенции в период Гражданской войны на Севере; а также весь комплекс российско-финляндских противоречий, имевших большое значение в Гражданской войне на Севере России. В книге используются многочисленные архивные источники, в том числе никогда ранее не изученные материалы архива Министерства иностранных дел Франции. Автор предлагает ответы на вопрос, почему демократические правительства Северной области не смогли осуществить третий путь в Гражданской войне.Эта работа является продолжением книги «Третий путь в Гражданской войне. Демократическая революция 1918 года на Волге» (Санкт-Петербург, 2015).В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Леонид Григорьевич Прайсман

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций

В монографии, приуроченной к столетнему юбилею Революции 1917 года, автор исследует один из наиболее актуальных в наши дни вопросов – роль в отечественной истории российской государственности, его эволюцию в период революционных потрясений. В монографии поднят вопрос об ответственности правящих слоёв за эффективность и устойчивость основ государства. На широком фактическом материале показана гибель традиционной для России монархической государственности, эволюция власти и гражданских институтов в условиях либерального эксперимента и, наконец, восстановление крепкого национального государства в результате мощного движения народных масс, которое, как это уже было в нашей истории в XVII веке, в Октябре 1917 года позволило предотвратить гибель страны. Автор подробно разбирает становление мобилизационного режима, возникшего на волне октябрьских событий, показывая как просчёты, так и успехи большевиков в стремлении укрепить революционную власть. Увенчанием проделанного отечественной государственностью сложного пути от крушения к возрождению автор называет принятие советской Конституции 1918 года.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Димитрий Олегович Чураков

История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное