Читаем История Древнего Рима в биографиях полностью

Не менее важные услуги оказал Фабий Руллиан своему отечеству и во время мира, преимущественно тем, что оказывал сопротивление опасным действиям Аппия Клавдия. Этот Аппий Клавдий, прозванный Декусом (слепым) от несчастья, постигшего его в старости, был удивительной натурой. Он обладал большими дарованиями и редким ораторским талантом, был также поэт и писатель, но сохранил в себе в высокой степени коренные пороки своего семейства – гордость и властолюбие. Он старался составить себе в сенате и народе партию, через посредство которой ему можно было бы господствовать над тем и другим, не имея официального характера правителя. С этой целью он, сделавшись в 312 г. цензором, вытеснил из сената многих почтенных людей, бывших его личными врагами, и сделал сенаторами сыновей вольноотпущенных. Но сенат, консулы и трибуны отказались утвердить этот Аппиев список сенаторов на том основании, что принятие его повлекло бы за собой полное уничтожение значения и существования правительства. Но зато Аппий провел другую опасную меру: он включил всю массу вольноотпущенных (libertini) в состав плебеев и распределил их по трибам, так что с этих пор этот низший класс людей стал первенствовать в народном собрании и давать баллотировкам такой исход, какой ему был желателен. Таким образом, судьба выборов и плебисцитных решений очутилась в руках тех, которые умели привлекать на свою сторону это сословие, и вследствие того государство подвергалось постоянным неурядицам и потрясениям. Эту опасность устранил Фабий, когда в 304 г. его избрали цензором вместе с П. Децием: он распределил всех новых граждан по четырем городским трибам, чем сокрушил их влияние в комициях. За этот спасительный подвиг Фабию дали прозвание Максимус.

Аппий был достойным членом своего семейства и в том отношении, что питал глубокую вражду к плебеям. Он сопротивлялся – но без успеха – Огульниеву закону, предоставлявшему часть духовных должностей плебеям, и несколько раз старался устроить дело так, чтобы, вопреки закону Лициния, оба консула были выбраны из сословия патрициев. Сделавшись в 296 г. консулом, он надеялся, что его товарищем назначат Кв. Фабия и что таким образом закон Лициния будет обойден. Патриции тоже умоляли Фабия извлечь консульское достоинство «из плебейской грязи»; но Фабий решительно отказался и тем спас неприкосновенность закона. Товарищем Аппия был выбран плебей.

Фабий Максим пользовался любовью народа до самой смерти, случившейся вскоре после триумфа его сына. Когда он умер, весь народ без исключения пожертвовал деньги на его похороны; но так как он оставил большое состояние, то его сын Гургес устроил на эти деньги общий пир для того же народа.

15. Маний Курий Дентат

Третью самнитскую войну закончил М. Курий Дентат, homo novus, т, е. человек без знатных предков, достигший первых почестей в государстве только благодаря собственным заслугам. Он переселился в Рим из одного муниципального города, может быть сабинского, и записался в сословие плебеев; личными достоинствами он снискал себе общее доверие и авторитет. В первый раз о нем упоминается в истории как о народном трибуне; но год, котором он занимал эту должность, с точностью неизвестен. В ту пору он отличился энергичным противодействием Аппию Клавдию Цекусу, который, будучи назначен междуцарем на время выборов в консулы, не хотел, вопреки закону Лициния, принимать ни одного голоса пользу консула из плебеев. Курий Дентат сломил его последнюю надменность и провел сенатское постановление по которому выборы на основании закона были заранее утверждены.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

История / Образование и наука / Публицистика
Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука
Алхимия
Алхимия

Основой настоящего издания является переработанное воспроизведение книги Вадима Рабиновича «Алхимия как феномен средневековой культуры», вышедшей в издательстве «Наука» в 1979 году. Ее замысел — реконструировать образ средневековой алхимии в ее еретическом, взрывном противостоянии каноническому средневековью. Разнородный характер этого удивительного явления обязывает исследовать его во всех связях с иными сферами интеллектуальной жизни эпохи. При этом неизбежно проступают черты радикальных исторических преобразований средневековой культуры в ее алхимическом фокусе на пути к культуре Нового времени — науке, искусству, литературе. Книга не устарела и по сей день. В данном издании она существенно обновлена и заново проиллюстрирована. В ней появились новые разделы: «Сыны доктрины» — продолжение алхимических штудий автора и «Под знаком Уробороса» — цензурная история первого издания.Предназначается всем, кого интересует история гуманитарной мысли.

Вадим Львович Рабинович

Культурология / История / Химия / Образование и наука