История Древнего Рима в биографиях

«Спурий Кассий – первый римлянин, о котором исторически известно, что он был великий человек, потому что Брут и Попликола принадлежат еще к личностям легендарным» (Швеглер). Что он был необыкновенный человек, доказывают его три консульства и два триумфа; он был magister equitum, начальником конницы первого диктатора Тита Ларция – первая должность после диктатора – и, будучи консулом, заключил мир и несколько важных союзов с сабинами, латинами и герниками. Мир с сабинами заключил он во время своего первого консульства (502 г. до P. X.), после поражения, нанесенного им при Курах; он заставил их купить этот мир десятью тысячами десятин земли, и в награду за свою заслугу был почтен триумфом. Вскоре после своего первого избрания консулом он был возведен в сан magister equitum Ларция. Во второй раз он был избран консулом на 493 г. и вступил в должность уже 1 сентября предшествующего года, в т время когда патриции еще переговаривались с удалившимися на Священную гору плебеями. В этих переговорах Спурий Кассий, по всей вероятности, играл немаловажную роль. Во время этого вторичного исполнения должности консула он заключил для римского государства важный договор с латинским союзом. Союз 30 латинских городов существовал уже в очень раннее время. Его религиозным средоточием был храм Юпитера Лациара на Альбанской горе, где все латины ежегодно праздновали так называемые латинские ферии; столицей оставалась Альба-Лонга до своего разрушения. Город Рим не принадлежал к латинскому союзу, несмотря на то, го находился в Лациуме. В царствование Сервия Туллия Рим вступил в союз с латинскими городами на одинаковых условиях, Тарквиний Гордый подчинил союз своей власти. Но после его падения латины свергли с себя власть Рима, и молодая республика, ослабленная внешними войнами и внутренними раздорами, не была в состоянии снова поставить союз в зависимость от Рима. Как далеко зашла вражда между обеими сторонами, это в настоящее время уже определить нельзя. Битва при Регилльском озере была, по-видимому, только сражением между Римом и Тускулом в интересах Тарквиния; если это была битва между Римом и Лациумом, то по крайней мере латины сражались не за Тарквиния, так как невозможно предположить, чтобы они желали его возвращения в Рим. Если даже римляне, как они утверждают это, и победили в этом сражении, то победа не имела для них никаких дальнейших последствий; Лациум остался независимым, и враждебные или по крайней мере натянутые отношения не прекратились. Но в то время когда Спурий Кассий был во второй раз избран консулом, наступил такой порядок вещей, который сделал желательным для обеих сторон установление более тесного союза. К востоку и к югу от латинян эквы и особенно могущественные вольски победоносно продвигались вперед и поставили латинян в такое затруднительное положение, что эти последние оказались перед необходимостью искать поддержки в Риме. Римскому правительству, со своей стороны, приходилось улаживать дело с возмутившимися плебеями, и сближение с латинами обусловливалось уже той одной причиной, что римляне искали в латинах оплота против плебеев. Таким образом, через посредство Спурия Кассия был заключен договор между Римом и латинским союзом, договор, в котором обе стороны получили одинаковые права и приняли на себя одинаковые обязанности. Содержание этого договора нам не вполне известно. Дионисий приводит следующие пункты его: 1) между римлянами и всеми государствами латинян должен сохраняться мир до тех пор, пока небо и земля стоят на своих местах; ни одна сторона не должна воевать с другой или привлекать врага извне, а равно и открывать надежный путь нападающему неприятелю. 2) Той из сторон, которая будет вовлечена в войну, другая сторона должна помогать всеми своими силами и средствами. 3) Добыча и все, что будет приобретаться в общей союзной войне, должно разделяться поровну между обеими сторонами. 4) Частные процессы между римлянами и латинянами должны решаться судебным порядком в продолжение десяти дней и в том месте, где договор между тяжущимися был заключен. 5) Союз этот должен оставаться в совершенной нерушимости, исключая те случаи, когда римляне и все латины согласились бы на то или другое изменение в нем.