История Древней Греции

57. На каком языке говорили пеласги, в точности не могу сказать. Если позволительно делать заключение по тем из пеласгов, которые уцелели еще до нашего времени, живут выше тирренов в городе Крестоне и некогда занимали пограничные с нынешними дорийцами земли – они жили в нынешней Фессалиотиде, – равно по остаткам тех пеласгов, которые некогда жили вместе с афинянами, а потом заняли Плакию и Скиллак на Геллеспонте, равно как и по всем другим пеласгическим поселениям, которые более так не называются; если можно судить по этому, то пеласги говорили языком варварским. Если таково было и все пеласгическое племя, то, значит, население Аттики, бывшее пеласгическим, с переходом в эллинов переменило и язык свой. Язык крестонян не похож ни на один из языков соседних народов, равно как и язык плакиян; но жители этих двух городов говорят одинаковым языком; очевидно, они сохранили то самое наречие, на котором говорили при выселении в эти места.

58. С другой стороны, для меня ясно, что эллины с самого начала и всегда говорили на одном и том же языке. Отделившись от пеласгического племени, они первоначально были слабы; но ничтожные вначале, они стали потом сильны, разрослись в несколько народов благодаря главным образом тому, что с ними соединились пеласги и многие другие варварские племена. Мне кажется, что, по крайней мере, раньше, будучи еще варварским, пеласгийский народ никогда не был ни особенно многочисленным, ни сильным.

59. Из этих двух народов аттический, как узнал Крез, был угнетен и раздроблен Писистратом, сыном Гиппократа, тогдашним афинским тираном. Когда Гиппократ в качестве частного лица присутствовал на Олимпийских играх, он увидел чрезвычайное чудо: во время совершения жертвы поставленные им котлы, наполненные мясом и водой, закипели без огня, и вода потекла через край. Присутствовавший здесь лакедемонянин Хилон видел чудо и дал совет Гиппократу прежде всего не вводить в свой дом женщины и не иметь от нее детей; если же такая женщина у него уже есть, то второй совет – отпустить ее, а если она имеет сына, то отречься от него. Однако Гиппократ, как рассказывают, не пожелал следовать внушениям Хилона. У него после этого родился тот самый Писистрат, который во время междоусобной распри между паралиями и педиэями – первые с Мегаклом, сыном Алкмеона во главе, вторые с Ликургом, сыном Аристолаида, – замыслил сделаться тираном и с этой целью образовал третью партию. Собрав около себя мятежников и на словах выдавая себя за вождя гиперакриев, он совершил следующее: изранив себя и мулов своих, он в повозке отправился в таком виде на площадь, как бы убегая от врагов, которые будто бы желали убить его на пути, за город, и упрашивал народ дать ему от себя какую-либо стражу. Раньше этого Писистрат прославился в войне с мегарцами тем, что взял Нисею, и другими громкими подвигами. Афинский народ дался в обман и выбрал для Писистрата из среды граждан несколько человек; они были, впрочем, не копьеносцами Писистрата, но дубиноносцами, потому что следовали за ним с дубинами в руках. С Писистратом во главе они подняли восстание и завладели акрополем. Писистрат, таким образом, достиг власти над афинянами; однако он оставил нетронутыми существующие государственные учреждения, не изменил законов и управлял государством правильно и честно согласно установившимся порядкам.

60. Царствовал он недолго: сторонники Мегакла и Ликурга пришли к соглашению между собою и изгнали Писистрата. Так он в первый раз овладел Афинами и потерял власть потому, что она не была еще упрочена. Однако по изгнании Писистрата противники его снова затеяли между собой распрю, и Мегакл, теснимый собственной партией, предложил Писистрату, не желает ли он жениться на его, Мегакла, дочери и получить за это власть. Писистрат изъявил готовность и согласился на предлагаемые условия. Для возвращения в Афины соумышленники его придумали, по моему мнению, нелепейшее средство; эллины ведь давно уже отделились от варваров, были сообразительнее их и более свободны от глупой наивности, и однако же эти люди употребили в то время против афинян, которые считаются первыми по рассудительности среди эллинов, следующую хитрость: в Пеонийском деме была женщина по имени Фия, красивой наружности и четырех локтей без трех пальцев росту. Надев на женщину полное вооружение, они поместили ее на колеснице, придали ей такое положение, в каком она казалась бы наиболее представительной, и так направились в город. Впереди бежали глашатаи, которые, прибыв в город, говорили согласно данному им приказанию такие речи: «Афиняне, примите Писистрата радушно; сама Афина почтила его больше, чем кого-либо, и теперь возвращает его на свой акрополь». Непрерывно повторяли они это на пути к городу; тотчас в деревнях разнеслась молва, что Афина возвращает Писистрата, и горожане поверили, что женщина эта – сама богиня; они молились ей и принимали Писистрата.