История Древней Греции в биографиях

После краткого отдыха Александр продолжал свои завоевания к востоку, до Ифазиса; он имел в виду проникнуть до Ганга и к Восточному морю, предполагая, что оно должно быть уже недалеко. Но при Ифазисе начался ропот в войске, которое много страдало в последние месяцы, при бесконечных трудах, от вредных для здоровья дождей Индии, и значительно уменьшилось в числе. Упадок духа, утомление, тоска по родине овладели этим всегда войнолюбивым войском: оно пожелало увидеть конец трудам своим. Александр старался убеждениями и увещаниями ободрить своих воинов, пристыдить их; затем целые три дня не выходил из своей ставки. Все было напрасно; войско утратило бодрость и силу; он видел, что ему придется уступить. Когда он объявил обратный поход, старые воины заплакали от радости, и все тотчас исполнились бодрости и мужества.

В конце августа 326 года войско приготовилось к отступлению. Каждая из 12 фаланг воздвигла на берегу реки жертвенник, похожий на башню, в воспоминание своего победоносного похода. Александр принес на них благодарственные жертвы двенадцати великим богам; у подножия их велел воинам устроить военные игры, и потом повел их обратно к Идаспу. Здесь, еще прежде, соорудил он флот, состоявший из 2000 транспортных судов, на котором хотел плыть вниз по Инду до устья его, чтобы покорить все земли вдоль его течения до самого моря и таким образом открыть путь торговле западных областей с Индией. В первой половине ноября часть войска взошла на суда, вооруженные финикиянами, киприотами, египтянами и греками островов и состоявшие под начальством Неарха. Остальное войско шло рядом с флотом по обеим сторонам реки, под предводительством Ифестиона и Кратера. Из Идаспа флот вошел в воды Инда и плыл до Патталы, северной оконечности Индийской дельты.

Народы по обеим сторонам реки покорились добро вольно или после краткой борьбы. Только воинственные маллийцы дали серьезный отпор. При осаде самого крепкого и большого города их царь благодаря своей отваге едва не лишился жизни. Под градом стрел он счастливо взбежал по осадной лестнице впереди своего войска на городскую стену; вслед за ним – Леоннат, Певкест и старый воин Аврей. Ипасписты с криками также взбираются вверх по лестницам, которые не выдерживают чрезмерной тяжести и рушатся. Царь, которого легко узнать по перу на шлеме и по блестящей одежде, стоит на стене, отрезанный от своих, подвергаясь со всех сторон стрелам неприятеля. Верные воины зовут его назад, но, увлеченный пылом битвы, он соскакивает со стены в город. На него наступают неприятели; он ожидает их, прислонившись к стене спиною; предводителя их он пронзает мечом, другого убивает камнем, третий и четвертый изрублены Александром. Индийцы отступают и со всех сторон пускают в него стрелы. Уже утомленная рука царя не может более держать щит; он падает на него от удара стрелы в грудь, но в то же мгновение Леоннат, Певкест и Аврей поспевают к нему на помощь. Певкест прикрывает падшего священным щитом Илиона, Леоннат защищает его с другой стороны, Аврей лежит подле царя, пронзенный стрелою. За стеной между тем смятение и отчаяние: надо спасти царя, если еще можно спасти его. Приставляют осадные лестницы, машины и леса, делают в стене уступы и взбираются наверх; другие влезают на плечах товарищей на вершины стены, соскакивают вниз, толпятся кругом низверженного царя и кидаются на неприятеля; третьи срывают ворота с крюков и все неистово устремляются в город. Македоняне побивают всех, мщение их не щадит даже жен и детей. Между тем Александра на щите вынесли из свалки. Когда вынули стрелу из раны, сильная боль заставила его очнуться; кровь хлынула, и он снова потерял сознание. Царь находился между жизнью и смертью. Быстро разнеслась в войске страшная весть, что царь убит; упадок духа и отчаянье овладели всеми сердцами. Кто выведет теперь войско из далекого чуждого края, из среды враждебных народов, кто приведет его на родину? Когда пришло известие, что царь жив, что он вне опасности, никто не смел этому верить; но через семь дней показался он своему войску, с еще открытой раной, и его встретила непритворная и нескончаемая радость. Он увидел, что в нем одном были жизнь и связь его войска.