История древней Испании

Обращение к Гальбе было неслучайным. Он был не только членом знатного рода Сульпициев, а по материнской линии связан с не менее знатными родами Мумиев и Лутациев Катулов, но и был близок к дому Августа. Его мачеха Ливия Оцеллина была родственницей Ливии Августы, жены первого принцепса, и в детстве Гальба часто бывал при дворе Августа и пользовался особым расположением Ливии, а позже преемников Августа, что позволило ему сделать блестящую карьеру (Suet. Galba 3). Он был претором, консулом, наместником ряда провинций; огромно было и его богатство[1032]. Свою связь с Ливией подчеркивал и сам Гальба: став императором, он помещал на своих монетах портрет Ливии с надписью DIVA AVGVSTA[1033]. В устах молвы все это превратилось в утверждение, что Гальба — вообще родственник Ливии (Plut. Galba 14). Характерно в этом плане, что префект Египта Тиберий Юлий Александр, еще не зная, какое официальное имя примет Гальба, назвал его, в частности, и Ливием[1034]. Светоний (Galba 5, 2) пишет, что Ливия очень любила юного Гальбу и даже оставила ему по завещанию пять миллионов сестерциев, которые, однако, Тиберий сначала сократил, а затем и вовсе не выплатил. Насколько это сообщение соответствует действительности, сказать трудно. Не исключено, что оно — лишь отзвук пропаганды, распространяемой Гальбой и его сторонниками в сенатских кругах, которая должна была также и особой милостью Ливии обосновать право нового принцепса на власть и таким способом передачу ему auctoritas дома Цезарей и Августа. Все это давало Гальбе моральное право занять место принцепса. Недаром Нерон, столь легкомысленно отнесшийся к восстанию Виндекса, впал в полное отчаяние при известии о выступлении Гальбы, заявляя, что все уже кончено (Suet. Nero 42, 1). И это при том, что сил у Гальбы было не так уж много[1035]. Вскоре к Гальбе присоединились легат Лузитании М. Сальвий Стон и квестор Бетики А. Цецина Алиен, но это не увеличило сил Гальбы, так как ни Лузитания, ни Бетика не имели регулярных войск.

Приглашение присоединиться к антинероновскому движению Гальба получил в Новом Карфагене, там он и принял это предложение, не взяв, однако, императорского титула, а объявив себя легатом сената и народа (Plut. Galba 5; Suet. Galba 10, 1). На этом этапе он в своих выступлениях и воззваниях подчеркивал жестокости Нерона, его несправедливость, выставлял себя мстителем за невинные жертвы, действуя в духе полководцев республиканского времени. Его чеканка полностью соответствовала этой программе. На монетах, выпускаемых Гальбой в Испании, изображались Марс и бюст свободы, фигуры Согласия и Победы, такие легенды, как MART ULTORI, LIBERTAS P. R., VICTORIA P. R. и т. п. Знаком союза с восставшей Галлией явилась монета с изображением Испании и Галлии и легендой CONCORDIA HISPANIARUM ET GALLIARUM. Изображение за фигурой Испании рога изобилия говорило о грядущей эре счастья и богатства, последующей за гибелью тирана[1036]. Светоний (Galba 10, 1) рассказывает, что Гальба при своем провозглашении легатом сената и народа вывел с собой знатного мальчика, сосланного Нероном на Балеарские острова и специально привезенного в Новый Карфаген. Это доказывает тщательную подготовку Гальбой и его штабом самого события[1037]. Туже цель преследовал и первоначальный отказ от императорского титула. Гальба либо стремился создать впечатление отсутствия личной заинтересованности в борьбе с тиранией, либо, может быть, искренне мечтал о восстановлении республики[1038].

Все эти лозунги и жесты были рассчитаны на римское восприятие, т. е. на самих римлян и романизованных провинциалов. Однако поведение самого Гальбы, как и события в Галлии, показывают, что дело было более сложным. Вскоре после акции в Новом Карфагене Гальба получил оракул от местной знатной девицы, подтвержденный жрецом Юпитера в Клунии, что из Испании выйдет повелитель мира (Suet. Galba 9). Местные храмы могли выступать центрами туземной антиправительственной оппозиции, и их роль в событиях гражданской войны была довольно велика[1039]. Характерно в данной ситуации выдвижение Клунии. Этот город находился в зоне, еще далеко не полностью романизованной, где еще сильны были туземные институты и образ жизни. Именно в Клунию Гальба удалился, узнав о поражении Виндекса. Туда принесли ему известие о смерти Нерона и о признании его, Гальбы, в Риме императором, и там новый принцепс принял этот титул перед толпой, собравшейся у его дома (Plut. Galba 6—7; Suet. Galba 11). Подтверждением значения Клунии в Гальбовой эпопее является чеканка им уже после захвата Рима монеты с легендой Hispaniae Clunia Sul. Явно в награду город был возведен Гальбой в ранг колонии и получил когномен Сульпиция[1040].