История древней Испании

Гостеприимство и наемничество вели к установлению контактов, без которых кельтиберы обойтись не могли. Согласно Диодору (V, 35), кельтиберы покупали вино от приплывавших торговцев (по-видимому, через посредство прибрежных иберов, ибо непосредственно к кельтиберам приплыть невозможно). Контакты привели и к определенным влияниям. Влияние соседних иберов ощущается в принятии кельтиберами типично иберского оружия — фалькаты (кривого меча), в некоторых женских украшениях, как фибулы и пряжки поясов, письменности[716]. В то же время ни греческого, ни финикийского импорта в доримской Кельтиберии не обнаружено, а это говорит об отсутствии прямых контактов с миром классического Средиземноморья. Исключением являются войны, во время которых кельтиберы могли принести на родину награбленные богатства. Порой эти богатства могли достигать значительного размера. По словам Страбона (III, 4, 13), римский полководец Марцелл получил от кельтиберов контрибуцию в 600 талантов. Географ удивляется такому количеству, подчеркивая, что жили кельтиберы в неплодородной стране. Конечно, такие богатства могли скопиться только в результате участия кельтиберов в многочисленных войнах.

Таким образом, кельтиберское общество предстает перед нами как позднеродовое. Основной ячейкой жизни являлся родовой коллектив — гентилиция, но гентилиции объединялись в общины во главе с городом, и эта-то общность и выступает как реальная рамка организации общества. Племена можно рассматривать скорее как союзы таких общин. В особо грозных случаях, как это было иногда перед лицом римлян, возникал и союз кельтиберских племен. В обществе уже выделяются, с одной стороны, знать, а с другой — различные категории зависимого населения. Но еще оставалось большое количество свободного рядового населения, находившегося все же в неравноправном положении, судя по его отстранению от военных предприятий, явно наиболее выгодных и почетных.

Лузитаны

Более архаичным представляется лузитанское общество. Хотя упоминания гентилиций на территории лузитан редки, но и по этим редким упоминаниям можно говорить о родовом характере этого этноса[717]. По Плинию (IV, 117), в римской провинции Лузитании существовало 45 народов. Их значительную часть составляли, по-видимому, собственно лузитанские «народы». Надпись 104 г. до н. э. говорит об одном таком «народе» — сеано. Здесь под властью наиболее крупного поселка, вероятно, находилось еще шесть. Сам главный поселок Сеано состоял из домов и полей (agros et aedificia)[718]. Хотя древние авторы не раз упоминают лузитанские города[719], собственно городов у лузитан практически не было. Речь могла идти о протогородах (oppida), укрепленных (castella) и неукрепленных (vici) поселках (Sail. Hist. I, 112). Видимо, такой «народ», совпадающий с родовым объединением, и был реальной социально-политической единицей.

Руководство общинами осуществляли старейшины, которых Плутарх (Sert. 10) называет архонтами. Для военных предприятий отдельные общины могли объединяться в более крупные союзы, во главе которых стояли избираемые вожди. Такими вождями были Пуник и Кайсар, ему наследовавший, но явно не его родственник (Арр. Hisp. 56). И лишь однажды лузитаны сумели создать более крупное образование, охватывающее всю совокупность их племен, к которым примкнули и некоторые другие. Во главе его встал Вириат, которого Флор (I, 33, 15) называет Ромулом Испании. Вириат был избран вождем в чрезвычайных обстоятельствах (Арр. Hisp. 61—62), и хотя иногда в источниках он определяется как «династ» (Diod. XXXIII, 1, 3), власть его явно основывалась только на огромном личном авторитете. Недаром после его убийства созданное им объединение тотчас распалось. Диодор (XXXIII, 1, 5) говорит, что лузитаны считали Вириата «благодетелем» и «спасителем». Если это не перенесение на лузитан обычных эллинистических представлений[720], то можно полагать, что в ходе успешных войн возникла какая-то религиозная санкция власти Вириата. Политическое и военное объединение под властью Вириата способствовало этническому сплочению, объединению более мелких общин в лузитанский этнос[721]. Однако и тогда наряду с Вириатом существовали и отдельные лузитанские предводители (Арр. Hisp. 68; 73).

Внутри лузитанского общества уже отмечается имущественное расслоение. Так, богатейшим человеком был некий Астолп, ставший тестем Вириата (Diod. XXXIII, 7). Привела ли имущественная дифференциация к социальной, мы не знаем. Но в любом случае лузитанские аристократы едва ли составляли такой же обособленный слой, как кельтиберские. Рассказы о лузитанских войнах говорят о довольно больших лузитанских армиях, что было бы невозможным, если основными военными силами были аристократические дружины. По словам Ливия (per. 52), Вириат был сначала пастухом, затем охотником, позже разбойником и, наконец, вождем[722]. Такая карьера в аристократическом обществе, подобном кельтиберскому, невозможна.