История экономического развитие Голландии в XVI-XVIII веках

Нужно считать счастьем для Голландии, что из иностранцев в Нидерландах устраивали поселения в форме замкнутых факторий (складочных пунктов) только англичане и шотландцы. В нидерландских портовых городах жило много иностранных купцов: англичане, итальянцы (венецианцы), немцы. Их присутствие, без сомнения, было выгодно для взаимных торговых сношений. Однако они не претендовали на какие-либо преимущества и не изолировали себя от местного населения. Один только раз шведы сделали попытку поселиться в Нидерландах не как отдельные лица, а в форме купеческой организации. Король Карл X пытался было в качестве контрмеры против преобладающего положения голландцев в экономике скандинавских стран добиться для шведской торговли в Нидерландах таких же преимуществ. В 1663 г. в Амстердаме была организована контора-фактория, подчиненная генеральной конторе-фактории в Стокгольме; задача ее заключалась в поддержке шведской экспортной торговли и в объединении отдельных торговых начинаний купцов^{897}.[310] Несколько амстердамских коммерсантов были готовы заключить для этой цели с генеральной конторой-факторией договор на 8 лет. Задача состояла, в частности, в том, чтобы вытеснить нидерландцев из торговли шведским артиллерийским оружием и сконцентрировать ее целиком в руках этой конторы[311]. К конторе должна была также перейти монополия на ввоз дегтя, но все это не удалось. Так как было решено впредь отливать пушки в самих Нидерландах и для этого в Гааге и Амстердаме были устроены необходимые предприятия, то контора не принесла Швеции никакой пользы[312].

К середине XVII в. Нидерланды после военных действий, продолжавшихся с небольшим перерывом в течение 80 лет, с заключением Мюнстерского мира вступили, наконец, в мирные условия. Начался период, который с известными оговорками можно считать периодом высшего расцвета торговли Нидерландов, базировавшейся на их политической силе. Не лишне поэтому сделать общий обзор состояния нидерландской экономики, поскольку оно проявлялось во внешних торговых сношениях. Важнейшими факторами этого расцвета следует считать балтийскую, левантийскую торговлю и торговлю с Ост-Индией. Шел также регулярный торговый обмен с североевропейскими странами и особенно оживленный и прибыльный — с Францией. В торговле с Англией сказывались следы ослабления торговых связей, имевшего место в период гражданской войны. Весьма оживленной была также торговля по Рейну с немецкой Рейнской областью и морская — с областями, расположенными по Эльбе.

Принадлежность к Ганзе в течение продолжительного времени служила внешним признаком тесной политической и экономической связи Нидерландов по морю и по суше с германскими государствами. Если Амстердам, Кампен, Ставорен включались в орбиту Ганзы благодаря своим морским связям, то Девентер, Арнем, Неймеген, Хардервейк, Зютфен и др. — благодаря своему речному судоходству и торговле по внутренним водам. Даже старый епископский город Утрехт, хотя и не входил в состав Ганзы, все же поддерживал сношения с нею. В конце средневековья северо-нидерландского купца можно было столь же часто встретить в рейнско-вестфальских областях, как и на берегах Балтийского моря и Эльбы. Ганзейские привилегии распространялись также на голландские и зеландские города, не входившие в Ганзу, как, например, Амстердам и Дордрехт^{898}. Начиная с XV в. северо-нидерландская торговля с непреодолимой силой распространялась в Прибалтике.

Золотым дном для Нидерландов постепенно стала балтийская торговля хлебом. С XV в. именно этой торговлей главным образом объяснялся расцвет Амстердама. Уже в средние века Нидерланды не могли существовать без подвоза хлеба, и на нидерландские портовые города падала задача создать постоянный запас прибалтийского зерна^{899}.[313] Из этой задачи самообеспечения постепенно развилась широкая зерновая торговля. Вся беспрерывная борьба Амстердама в XVI в. за свободу торговли зерном, все его выступления против запрещений вывоза хлеба, которые неоднократно издавались провинциальными правительствами, или его возражения против ввозных пошлин на зерно, которые с 1505 г. взимались в качестве так называемого Congiegeld[314], — все это поведение города диктовалось главным образом стремлением сохранить и закрепить за собой плавание по Балтийскому морю, которое, с одной стороны, доставляло зерно, железо, материалы для судов, лес, воск и пр., а с другой — служило ценнейшим рынком для сбыта изделий Запада^{900}.