История ересей

Катарам не надо было еще прятаться и ежеминутно дрожать за свою участь. И они умели пользоваться своей относительной свободой. Как узнал Ивон, «почти из всех городов Ломбардии и из некоторых Тосканы они направляют в Париж послушных учеников. Некоторые из них изучают там логические хитросплетения, а другие богословие, чтобы наставлять в своих заблуждениях и сражать исповедание апостольской веры». Школы патаренов нам известные Риме, около Флоренции; больше же всего их было в Ломбардии. В 1254 г. упоминается школа в замке Гата. Позже при Уберто еретики в его землях «scholas et doctores in cathedris habebant»^{27}, что подтверждено свидетельством Пассауского анонима Стефана Бурбонского и другими источниками, выдвигающими Милан как центр еретической пропаганды. Но в школах учились только уже увлеченные катаризмом; для остальных предназначались, где и когда было возможно, проповеди и публичные диспуты. Не раз папы жаловались на открытую пропаганду и проповедь ереси. Даже в первые моменты действия инквизиции еретики не прекращали своих проповедей и диспутов с католиками. «Eloquentia garrulosi»^{28}, катары смело вступали в споры с Петром Мартиром. «Однажды Петр повстречался с одним из еретических иерархов — ex haereticorum prioribus, — человеком злобным и острым в хитросплетениях. Еретик пригласил его на состязание на открытом месте, и Петр не уклонился от битвы, чтобы присутствующие не сочли его, в случае отказа, смущенным и изобличенным». «Проповедуя и споря, он неутомимо ходил по Милану и окрестностям». «Как лев, могущественнейший из зверей, не боясь встречи ни с кем, он часто предлагал врагам собрание на следующем условии. Именно, чтобы они приводили с собой, кого только могут, из всего воинства писаний; он же удовольствуется против них одним воином, излагая и приводя блаженного Павла, как непобедимого борца со всеми исказителями веры». Но иногда, видимо не полагаясь на свои силы, установив день для спора с еретиками, он призывал на помощь братьев из соседних монастырей[11]. Еретики действовали смело и открыто, «propter potentiam et multitudinem fautorum ipsorum»^{29}. Их знание Священного Писания, приводимого в итальянском переводе, что позволяло приноравливать текст к своим целям, их astucia, уменье искусно вульгаризировать аргументы предъявляли большие требования и к их противникам. Вплоть до торжества инквизиции борьба с катарами велась диспутами, и «Сумма» (как отчасти и труд Монеты) является скорее всего руководством, «vademecum» для католиков-оппонентов. Стефан Бурбонский приводит один «анекдот», характеризующий распространенность и силу ереси в Милане. Истинность анекдота более чем сомнительна, но из него можно вывести, что Ломбардия казалась современникам страной, где легко и свободно шла самая широкая пропаганда ереси.

Когда диспуты и публичное совершение некоторых обрядов (reverentia) становились опасными, патарены прятались в какой-нибудь замок или дом знатного сеньора и там, не беспокоимые никем, продолжали и свои молитвы, и свою пропаганду. Так было в Милане при Райнерии, когда инквизиционные процессы шли полным ходом. Но достаточно было усилиться гибеллинизму, как в эпоху владычества Уберто Пелавичини, чтобы вновь началась открытая деятельность патаренов. Наконец, когда опасным становилось даже пребывание в городе, культ и пропаганда обставлялись еще большею тайною. Так было во Флоренции, как видно из процессов, эксцерпированных Лами.