История Эша

Это, по крайней мере, правда. Я не тот компаньон, который злоупотребляет Девушками Дома. Не тот, кто режет себя, как Трэк, или получает удовольствие от вида напуганных и подавленных девушек, как Майлз. Я тот компаньон, который яростно ненавидит себя, но все же слишком труслив, чтобы что — то сделать.

Девушка кивает и опускается на красный бархатный диван, когда открывается дверь в класс.

— Мистер Локвуд.

Я поворачиваюсь, и я никогда в свое жизни не был так счастлив видеть Биллингса. Он ужасный человек, самодовольный и напыщенный, и я не выношу вида его тонких, как карандаши, усов. Но если это означает, что я обойдусь без этой демонстрации, я с радостью переживу одну из его лекций о великих родословных Домов Основателей.

— Да, сэр, — отвечаю я.

— Мадам Кюрьо хочет тебя видеть.

Выражение лица мисс Флорет становится кислым, как забродившее молоко, но никто не может возражать вызовам Мадам. Хотя я могу догадаться, почему она хочет меня видеть, и это заставляет мой желудок сжаться.

— Прошу прощения, — говорю я мисс Флорет. Я дарю девушке Дома, как я надеюсь, одобрительную улыбку и следую за Биллингсом в коридор.

— Мне очень жаль забирать вас с демонстрации, — говорит Биллингс. Бьюсь об заклад, он хочет быть на моем месте. Биллингс печально известен за свою похотливость, особенно с Девушками Дома.

— Даже не думайте, — говорю я. — Мы не должны заставлять Мадам ждать.

Правило Дома № 1: Никогда не заставляйте Мадам ждать.

***

Ее офис находится в другом здании.

Яркие солнечные октябрьские лучи сияют сквозь деревья и сверкают на поверхности пруда, когда мы проходим мимо. Посреди дорожек гравия разбросаны здания из красного кирпича, некоторые с плющом, ползущим по стенам, другие с каменными ступенями, ведущими к полированным дубовым дверям. Можно практически представить, что это всего лишь простая школа — интернат для мальчиков. Но ее внутренности прогнили.

Офис Мадам находится в здании, наиболее близком к входным золотым воротам компаньонского дома. Дверь здесь бледно — зеленая с венком осенних листьев на ней — кольцо бордового, оранжевого и тусклого желтого. Биллингс стучит, и дворецкий мадам, Старый Уайт, открывает.

— Мистер Локвуд, как было приказано, — говорит Биллингс с презрением. Биллингс уже давно завидует роли Старого Уайта в доме Мадам. Ему не нравится, что изо всех людей Мадам с огромным доверием полагается на простого слугу. Наверное, это единственное качество Мадам, которое мне нравится.

Старый Уайт едва смотрит на Биллингса.

— Вам сюда, молодой человек, — говорит он, и я могу оставить Биллингса позади и пройти по коридору с зеленой ковровой дорожкой к кабинету Мадам. Уж лучше идти по этому коридору. Когда Старый Уайт поднимает вас наверх, ну… это встреча совершенно другого сорта.

Никто не знает истинного имени Старого Уайта. Он старый и белый, с морщинистыми руками, ярко — голубыми глазами и широкой, теплой улыбкой, которую он редко использует. Его голова выбрита, и он всегда носит один и тот же выполненный в строгом стиле двубортный костюм. Он стучит в дверь офиса Мадам.

— Войдите, — говорит она изнутри. Голос Мадам умеет быть одновременно сладким и острым.

— Эш Локвуд, — говорит Старый Уайт, вводя меня внутрь.

— Спасибо, Уайт, — отвечает Мадам. — На этом всё.

Мадам, должно быть, уже за 50, хотя у нее были процедуры, чтобы ее реальный возраст невозможно было угадать — подтяжка здесь, подкладка там. Она всегда носит плотно облегающие платья, которые подчеркивают ее пышную грудь, а волосы и макияж безупречны. Сегодня на ней синий бархат и колье из бриллиантов. Одно только ожерелье стоило, по крайней мере, моей годовой зарплаты. Я всегда задавался вопросом, не начинала ли Мадам с работы в публичных домах Ряда, захудалой улицы, полной обычных проституток, наркоманов и воров. И теперь она делает всё возможное, чтобы стереть эту часть своей жизни.

Я не могу винить ее. Если бы я мог стереть эту часть своей жизни, я бы сделал это в одно мгновение.

— Присаживайся, — говорит она, указывая на один из двух стульев с твердой спинкой перед своим столом.

В офисе приятно пахнет кожей и кофе. Единственное огромное окно выходит на золотые ворота. На её столе из красного дерева лежит перьевая ручка, промокательная бумага, стоит маленькая лампа с декоративными кисточками на абажуре и стопка файлов. Она открывает один из них, когда я присаживаюсь.

— Вы сегодня выглядите прелестно, — говорю я. — Этот цвет хорошо сочетается с вашей кожей.

Она отмахивается от комплиментов. — Я очень надеюсь, мисс Флорет не вывело из себя то, что ей пришлось отпустить тебя со своего урока, — говорит она. Её пристальный взгляд прожигает меня в поисках какой — либо реакции — она знает, что я ненавижу этот класс. Я тепло улыбаюсь.

Правило дома № 2: Никогда не показывай свои настоящие чувства.

— Я уверен, она оправится, — говорю я. — Ведь будут следующие уроки, которые я смогу посетить.