История евреев Советского Союза (1939-1945)

Евреи открыли в Шанхае типографию и напечатали по заказу иешивы сотни экземпляров Танаха и Талмуда. Однажды нашли книгу‚ которая могла пригодиться при обучении‚ но в ней недоставало некоторых страниц. Раввин Х. Шмулевич восстановил их по памяти‚ слово в слово‚ и книгу напечатали заново.

А война продолжалась. Шанхай бомбили. От бомбардировок погибали городские жители‚ но руководитель иешивы не соглашался перевести ее в безопасное место. "Это прервет наши занятия‚ – говорил он. – Евреев убивают‚ Тору сжигают – если мы не создадим замену‚ всё пропало". Иешива оставалась на старом месте‚ занятия не прекращались ни днем‚ ни ночью‚ и за годы войны у них не пострадал от налетов авиации ни один человек. Китайцы решили‚ что Мирскую иешиву охраняют потусторонние силы, и во время бомбежек старались быть как можно ближе к ее зданию.

Однажды – было это уже в конце войны – заболел тифом один из учеников‚ началась агония‚ врачи сказали‚ что он скоро умрет. И тогда раввин Е. Левенштейн произнес над свитком Торы: "Сказано в Талмуде: один защитник может противостоять девятьсот девяноста девяти обвинителям. Творец мира! Разве у этого юноши‚ который оставил дом своих родителей и скитался с нами все эти годы‚ нет заслуг? Нет хотя бы одного защитника?!.." В тот же момент произошел перелом в болезни‚ и через несколько дней юноша выздоровел. Не случайно сказано в предании: основатель Мирской иешивы благословил ее после создания и пообещал‚ что ни один из ее учеников не умрет за годы учения.

Закончилась та война. После капитуляции Японии иешива переехала в США. Часть учеников осталась там и продолжила занятия в Мирской иешиве Нью-Йорка‚ а остальные – во главе с раввином Э. Финкелем – уехали в Израиль и основали Мирскую иешиву в Иерусалиме‚ где она существует по сей день.

3

Из инструкции с грифом "совершенно секретно": "Выселение антисоветского элемента из Прибалтийских республик представляет собой задачу большой политической важности... При этом надо исходить из того‚ чтобы операция прошла без шума и паники‚ не допустить никаких выступлений и других эксцессов..."

Операцию по выселению разработали в мельчайших деталях и задолго до ее начала подготовили списки тех‚ "кто может быть использован для антисоветских целей разведками иностранных государств". 13 июня 1941 года в больших и малых городах прибалтийских республик шли последние приготовления. На фабриках и в учреждениях мобилизовали автомобили с шоферами. В зданиях партийных комитетов собрали проверенных членов партии и активистов‚ а после полуночи к ним присоединились сотрудники НКВД‚ милиционеры и пограничники. Улицы были пустынны. Вдоль тротуаров стояли длинные ряды грузовиков. В ночь на 14 июня – с пятницы на субботу – группы по пять-шесть человек во главе с вооруженными бойцами и командирами разъехались по заранее подготовленным адресам‚ чтобы разбудить родителей‚ их детей‚ бабушек-дедушек. Проводили обыски в поисках оружия‚ недозволенной литературы‚ ценных вещей и иностранной валюты‚ составляли опись имущества‚ которое оставалось в домах‚ а затем выводили арестованных из квартир и везли на железнодорожные станции.

Заранее было решено‚ что мужчин отправят в лагеря принудительного труда‚ а их семьи на спецпоселение "в отдаленных областях"‚ и потому инструкция требовала от исполнителей‚ чтобы "операцию по изъятию" проводили одновременно над всей семьей‚ "не объявляя им о предстоящем разделении". Среди тех‚ кто проводил аресты‚ были и евреи. Догадывались ли они‚ что часть высланных‚ пройдя через муки лагерей и ссылок‚ останется в живых‚ а они погибнут от рук нацистов или своих соседей? Догадывались ли они об этом за две недели до захвата Прибалтики немецкими войсками?..

Из воспоминаний рижского сиониста:

"Сильный стук в дверь разбудил меня. Я открыл глаза‚ увидел вооруженного солдата в синей фуражке и четверых мужчин в гражданской одежде. Сначала они проверили‚ тот ли я человек‚ который помечен в их списке; затем сказали‚ что выписан ордер на мой арест‚ и, как нежелательный элемент‚ я должен покинуть границы Латвийской Советской республики. Моя мать может ко мне присоединиться‚ если она пожелает. "У вас есть двадцать минут‚ чтобы собрать вещи‚ но не более ста килограммов". Я попросил разрешения позвонить моей невесте и сообщить об аресте‚ но они не позволили...