История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III

Самое могущественное сословие страны, свободолюбивая, или, вернее, любвеобильная шляхта, покровительствовала евреям только тогда, когда нуждалась в их услугах. Претендуя на себя, в качестве рабовладельца, на труд своих крестьян, пан в равной степени претендовал на труд еврейского торговца и арендатора, который перерабатывал сельские продукты своего хозяина, и на право «пропинации», или спиртного. продажи, в источники дохода для последнего. Одно время польские помещики даже пытались в судебном порядке поработить евреев в своих поместьях. На сейме 1740 г. депутаты дворянства внесли постановление о признании евреев, проживающих в шляхтинских имениях, «потомственными подданными» владельцев этих имений. Эта чудовищная попытка превратить сельских евреев в крепостных была отвергнута только потому, что правительство отказалось отказаться от доходов от еврейского налогообложения, которые в этом случае стекали бы в карманы помещиков.

Тем не менее сельский еврей был во всех отношениях крепостным своей кастрюли. Последний имел полную юрисдикцию над своим еврейским арендодателем и «фактором», а также над жителями его поместий вообще. Во время жестоких набегов, частых в этот период, одного кастрюли на владения другого, больше всех страдали еврейские арендаторы. Собрания местных сеймов (или сеймов) и конференции шляхты или заседания судебных трибуналов становились постоянным поводом для нападений на местных евреев, для вторжений в их синагоги и дома и для развлечения во всевозможных «излишеств». Сейм 1717 г., состоявшийся в Варшаве, выразил протест против этих диких оргий и пригрозил бунтовщикам и нарушителям общественного порядка суровыми штрафами. Тем не менее «обычай» остался в моде.

Что касается городов, то евреи были вовлечены в бесконечные тяжбы с христианскими купеческими гильдиями и профсоюзами, которые держали в своих руках самое мощное оружие, контролируя городское правительство или магистрат. Конкуренция в бизнесе и торговле намеренно прикрывалась религиозной мантией с целью возбудить страсти толпы против евреев. Христианские купцы и торговцы нашли активного союзника в лице католического духовенства. Семя, посеянное иезуитами, принесло богатый урожай. Религиозная нетерпимость, лицемерие и суеверие глубоко укоренились в польском народе. Религиозные преследования, направленные против всех «неверных», будь то христианские диссиденты или евреи, «упорно цепляющиеся за безбожие», были одним из главных двигателей внутренней политики Польши в период ее упадка.

Постановления католических синодов проникнуты злобной ненавистью к евреям, смакуют дух средневековья. Состоявшийся в 1720 г. Синод в Ловиче принял постановление, «чтобы евреи нигде не смели строить новые синагоги или ремонтировать старые», чтобы еврейские молитвенные дома могли исчезнуть с течением времени либо от ветхости, либо от огня. Синод 1733 года, состоявшийся в Плоцке, повторяет средневековое изречение о том, что единственной причиной терпимости к евреям в христианской стране является то, что они могут служить «напоминанием о мучениях Христа и своим порабощенным и жалким положением примером о справедливом наказании, которое Бог наложил на неверных».

6. Безумие кровавых обвинений

Конец семнадцатого века отмечен учащением религиозных процессов, обвинений евреев в ритуальных убийствах и осквернении церковных таинств. Эти обвинения были коренным продуктом суеверия и невежества католических масс, но они также использовались в пропагандистских целях клерикальной партией, которая иногда даже принимала непосредственное участие в организации места преступления, бросая мертвые тела в дворы евреев и другие подобные приспособления. Такая пропаганда часто приводила к принятию властями или толпой насильственных мер против предполагаемых виновных, что приводило к разрушению синагог и кладбищ и иногда заканчивалось изгнанием евреев.

Дела о ритуальных убийствах рассматривались высшим судом, Люблинским трибуналом, и, благодаря усердию проницательных защитников церкви, часто заканчивались казнью ни в чем не повинных людей. Важнейшие процессы такого рода — Сандомирский (1698—1710), Позенский (1736) и Заславский (1747) — проводились в инквизиционной форме.