История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III

Пределы еврейской общинной автономии не были точно установлены законом государства. Они расширялись или сужались в соответствии с волей губернской администрации, воевод и старост и договорами между этими чиновниками и кагалами относительно их соответствующих сфер влияния. Образец свободной общинной конституции можно найти в статуте, пожалованном воеводой Красной России (Галиции) в 1692 г. центральному кагалу Лемберга. Этот устав уполномочивает еврейскую общину проводить периодические выборы, избирать своих старейшин «в соответствии со своими обычаями и правами» без малейшего вмешательства со стороны местной администрации. Избранные старейшины признаются законными чиновниками и судьями своих единоверцев в данной местности. Споры и тяжбы между евреем и евреем должны в первой инстанции разрешаться исключительно кагальным судом (бет-дин), состоящим из раввинов и старейшин, причем последние действуют как присяжные. Дела между евреями и неевреями, а также апелляции на постановления Бет-Дина должны быть рассмотрены воеводским судом и приписанным к нему особым «еврейским судьей», причем последним является христианский чиновник, специально назначенный для таких дел. Этот судья должен быть избран воеводой из двух кандидатов, выдвинутых еврейскими старейшинами. Его функция — разрешать споры и жалобы «в определенном месте у синагоги» («в палате кагалов»), в присутствии старейшин кагалов. В своих приговорах «еврейский судья» должен руководствоваться не только общими законами государства, но и еврейским обычным правом. Очередные заседания суда будут проходить два раза в неделю. В особых случаях могут быть назначены дополнительные сеансы в любой день, кроме еврейских праздников. Повестки в суд выдаются через пристава синагоги или шамаша. Протоколы суда должны храниться в палате Кагала возле синагоги. Жалобы на решения этого суда подаются самому воеводе.

Выборы различных степеней кагалских старейшин проводились, как и в прежние годы, ежегодно в промежуточные дни Песаха. Этот обычай имел юридическую санкцию и соблюдался местными властями. Когда в 1719 г. старейшины брестского кагала, движимые личными соображениями, несмотря на приближение пасхи, оттягивали проведение новых выборов, литовский гетман [ 174 ] прислал из Вильно приказ, клеймящий акт брестский кагал как незаконный на том основании, что, «хотя они и обязаны по закону и обычаю проводить новые выборы старейшин каждую Песах, они не сделали этого, откладывая выборы для своей личной выгоды».

Выборы были непрямыми, проходили через ограниченное число избирателей, и только лица с достаточно высоким материальным положением, такие как домовладельцы или крупные налогоплательщики, могли быть кандидатами. На самом деле интеллектуальная квалификация ценилась не меньше материального положения, ученые занимали почетное место в общинном совете.

Таким образом, администрация Кагала носила олигархический характер. Низшие и беднейшие классы не имели в нем представительства, и в результате часто страдали их интересы. В XVIII веке постоянно раздаются жалобы, исходящие от рядовых евреев, на притеснения кагалских «хозяев», на несправедливое распределение налогов и тому подобные злоупотребления.

В тот же период между отдельными кагалами часто возникали тяжбы по поводу границ их соответствующих округов. Этот судебный процесс был связан с тем, что еврейские жители местечек и деревень подчинялись юрисдикции ближайшего кагала, доходы которого они помогали раздувать. Однако, поскольку районы кагалов никогда не были официально разграничены, несколько кагалов время от времени претендовали на контроль над соседними городами и поселениями (называемыми на иврите себибот и йишубим, а на официальном языке — прикахалками). Дела такого рода рассматривались либо на конференциях окружных кагалов, либо на двух центральных парламентских учреждениях польского еврейства, «Совете четырех земель» и «Совете главных общин Литвы».

Централизация еврейского самоуправления в этих двух Советах — Коронном и Литовском — была одним из главных факторов стабилизации еврейской автономии в тот период нестабильности и распада. Заседания или сеймы этих советов, на которых присутствовали представители кагалов и раввината, давали регулярную возможность для обсуждения вопросов, касающихся общего благосостояния польских евреев, и для установления четко определенных отношений с правительством и сеймами. страны. К ваадам были прикреплены специальные адвокаты (штадланы, обозначаемые в польских документах как «генеральные синдики»), которые выезжали в Варшаву во время заседаний Польской палаты с целью подачи необходимых ходатайств в защиту еврейских прав или представления налоговые списки еврейских общин. Ваад Короны продолжал периодически собираться в Люблине и Ярославе (в Галиции), а иногда и в других местах, в то время как Литовский собор собирался в разных городах Литвы.