История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III

Комментируя это, газета заявила, что эти слухи совершенно неосновательны по той причине, что «в настоящее время все наши правительственные ведомства отягощены проблемами первостепенной государственной важности, которые не терпят отлагательств и едва ли могут находить время заниматься такими делами, как еврейский вопрос, который требует зрелого рассмотрения и медленного продвижения в действиях».

Сдержанный тон придворного журналиста графа Мещерского лишь отчасти соответствовал действительности. Он был прав, утверждая, что ужасное бедствие, охватившее всю страну, заставило заклятых врагов иудаизма приостановить выполнение всей своей программы. Но он забыл прибавить, что один пункт этой программы, осуществление которого уже началось, — высылка из Москвы — проводится в жизнь с беспощадной жестокостью. Огромная волна эмиграции, возникшая в результате этого изгнания, выбросила на берега Европы и Америки жертв гонений, которые перекликались с воплем бедствия из царской страны.

Вскоре после этого сбитый с толку мир обрушился на новый, не имеющий аналогов в истории сюрприз: российское правительство вело переговоры с еврейским филантропом бароном Хиршем о постепенном переселении трех миллионов своих еврейских подданных из России в Аргентину.

ГЛАВА XXX ЭМИГРАЦИЯ БАРОНА ХИРША И НЕОБЛЕГЧЕННЫЕ СТРАДАНИЯ

1. ПЕРЕГОВОРЫ С ПРАВИТЕЛЬСТВОМ РОССИИ

К концу 80-х годов план поощрения еврейской эмиграции из России, от которого отказались с отставкой графа Игнатьева, вновь был благосклонно встречен руководящими правительственными кругами. Чувства царя были выражены в заметке на полях, которую он приложил к отчету губернатора Подолии за 1888 год. быть весьма желанным» было дополнено царским почерком словами «и даже весьма полезным». На предложение одесского губернатора лишить еврейских эмигрантов права вернуться в Россию царь ответил решительным «да». Официальный русский хронист доходит даже до того, что признает, что «это было частью плана стимулировать эмиграцию евреев (а также немецких колонистов) путем более строгого соблюдения воинской обязанности» — замысел что, с политической точки зрения, вполне может быть объявлено преступным и которое, очевидно, было причиной суровых военных штрафов, наложенных на евреев. Тот же чистосердечный летописец добавляет: «Нетрудно понять, с каким сочувствием правительство восприняло предложение Еврейской колонизационной ассоциации в Лондоне, основанной бароном де Хиршем в 1891 году, удалить в течение двадцати пяти лет, 3 250 000 евреев из России.

Имя Мориса де Хирша было известно российскому правительству.

За несколько лет до этого ей приходилось вести с ним переговоры, результатами которых ей нечем было хвастаться. Этот великий немецко-еврейский меценат, решивший потратить сотни миллионов на экономическое и сельскохозяйственное развитие своих единоверцев в Восточной Европе, пожертвовал в 1888 году пятьдесят миллионов франков на учреждение в России школ искусств и ремесел, как а также мастерские и сельскохозяйственные фермы для евреев. Для него было естественно предположить, что русское правительство будет только радо принять этот огромный вклад, который должен был стимулировать производительный труд в стране и повышать благосостояние ее обездоленных масс. Но он забыл, что выгоды, ожидаемые от фонда, достанутся еврейскому пролетариату, который, согласно катехизису ненависти к евреям, должен был быть «удален от монархии». Условие, сделанное русским правительством представителям барона Хирша, было совершенно неприемлемо: оно настаивало на том, чтобы деньги были переданы не еврейским государственным учреждениям, а русскому правительству, которое растратит их по своему усмотрению. Кому-то пришла в голову постыдная идея, принятая представителями барона Гирша, умилостивить Победоносцева подарком в миллион франков на нужды его любимого учреждения, греко-православных приходских школ.

«Подарок» был принят, но предложение Хирша было отклонено. Так получилось, что русские евреи были лишены сети образцовых школ и учебных заведений, а миллион еврейских денег пошел на пополнение числа церковных русских школ, внушавших русским массам грубую невежественность и антисемитские предрассудки. Миллионы Гирша, первоначально предназначенные для России, частично пошли на создание еврейских школ в Галиции, работа, которая встречала всемерное поощрение со стороны австрийского правительства.

Щедрый еврейский меценат понял теперь, что помощь, которую он стремился оказать своим русским единоверцам, могла выражаться не в улучшении их положения в их собственной стране, а скорее в обустройстве их за ее пределами — путем организации эмиграционного движения.