История Европы. Том 1. Древняя Европа

Упрочение семьи в противовес роду нашло выражение в ономастике. Еще в царскую эпоху имя римлянина имело двучленный характер. Главным был nomen, т.е. гентильное имя, как, например, Потиции, Фабии, Юлии, Корнелии, Клавдии и т.д. Оно стояло на втором месте. Первое место в ономастической формуле занимало личное имя (praenomen), обозначавшееся на письме обычно в сокращенном виде, как, например, А. (Авл), Г. (Гай), Л. (Луций), М. (Марк), П. (Публий), Т. (Тит) и т.п. Женщины именовались по родовому имени отца, например Туллия, Юлия, Клавдия. Если дочерей в семье было несколько, их различали, нарекая дополнительным именем, часто образованным от порядкового числительного, т.е. Секунда (Вторая), Кварта (Четвертая) и т.д. Особо отличившиеся из римлян издревле получали иногда третье имя, или почетное ненаследуемое прозвище (cognomen), напоминавшее либо о происхождении (например, Аппий Клавдий Инрегилльский, т.е. из г. Инрегиллы), либо о подвиге (Г. Муций Сцевола). В IV в. до н.э. трехсложное имя в Риме укореняется. Когномен передается по наследству. Он обозначает теперь не личное отличие, а принадлежность к ветви рода, ведущей свое начало от выделявшегося какими-то деяниями или качествами предка. Когномен указывает на принадлежность к агнатской группе, т.е. к большой отцовской фамилии.

Это было подмечено еще в прошлом веке. Т. Моммзен связывал появление когноменов с процессом колонизации, при которой часть рода выселялась и должна была получить свое наименование. Позднее в науке стали связывать трехчленность римской ономастической формулы с влиянием этрусков, у которых она возникла раньше. Однако о простом заимствовании здесь не может быть и речи, как, впрочем, и о колонизации как о причине появления нового типа имени. Оба явления коренятся во внутреннем развитии римского общества, в трансформации рода с сокращением родовой собственности на основное средство производства, землю, в пользу фамильной и с развитием последней в частную собственность главы семьи (pater familias). В силу этих изменений родичи стали ощущать себя связанными уже не общинно-родовой, пошедшей на убыль, собственностью, а лишь общим родовым именем. Социально-экономическое обособление фамилии в противовес родовой общине и послужило основанием для утверждения трехчастного имени в Риме IV в. до н.э., как можно это постулировать и для этрусков в более раннее время. И действительно, среди римских патрициев активно действуют не просто Фабии, а Фабии Амбусты, Валерии Попликолы, Манлии Торкваты, Корнелии Коссы и Корнелии Лентулы и т.п. Тот же процесс наблюдается и среди плебеев. Причем у них он из-за неприятия государством плебейских родов идет более интенсивно. И мы встречаем среди персонажей IV в. таких представителей плебеев, как Г. Лициний Столон, Л. Секстий Латеран, Г. Петелий Либон и др.

В основе всех этих перемен лежали глубинные социально-экономические процессы, прежде всего прогрессивное развитие рабовладельческих отношений.

В рассказах древних авторов о событиях V в. о рабах говорится крайне редко, хотя существование института рабства не вызывает сомнений, так как удостоверяется Законами XII таблиц. В античной традиции о IV в. дело обстоит иначе. Рабы упоминаются в таком значительном документе, как международный договор, т.е. 2-й договор между Римом и Карфагеном (348 г.), приведенный Полибием (III, 24, 1). Свидетельством распространения рабства служит и Манлиев закон о налоге на отпуск рабов на волю. Рабы действуют в восстании воинов, расквартированных в Кампании в 342 г. до н.э. Буквально каждое сообщение Ливия о победе римлян сопровождается известием о пленении тысяч побежденных — как воинов, так и мирного населения, женщин и детей. И сами войны рисуются имеющими в значительной мере цель охоты на рабов. Захват пленных считался естественным, осуществлялся «по праву» войны (Ливий, VIII, 37, 11). Конечно, не все пленные тут же обращались в рабов. Случались и выкупы, и жестокие экзекуции. И все же рабское состояние большей части пленников несомненно, потому что они массами пускаются в продажу (Там же, V, 221; VI, 22, 4; VII, 27; IX, 42).