История Европы. Том 1. Древняя Европа

Бедствия III в. оказали большое влияние на умонастроения людей и на характер императорской власти. Императорская власть, на деле слабая, старалась хотя бы внешне возвеличить свое значение и мощь. От простоты и «демократичности» Антонинов ничего не остается. Императоры изображаются в диадеме с солнечными лучами, со скипетром и земным шаром. Всячески поощряются, особенно при Северах, восточные солярные культы Митры, Юпитера Долихена и др., согласно которым цари были сынами верховного бога Солнца или его посланниками на земле, божественными уже при жизни. Все близкие ко двору чиновники, императорские отпущенники, военные строят святилища и приносят жертвы солнечным богам. Аврелиан пытался сделать Солнце верховным богом империи, организовав его культ по образцу культа Юпитера, и на монетах изображал себя вместе с Солнцем. Каждый император, хотя бы он правил менее года, именовал себя «вечным» и «непобедимым», а обращения к нему следовало начинать с утверждения, что он принес «золотой век», так что даже само понятие «век» и отдельные отрезки времени — сезоны и т.п. — стали предметом культа. «Божественной» стала и вся семья императора; надписи, посвященные богам за благо «божественного дома», множатся, особенно среди военных.

Среди интеллигенции и горожан главным становится вопрос, откуда же берется все зло в мире и как его можно преодолеть? Наиболее популярен ответ, уже ранее дававшийся платониками: зло происходит от материи и материального мира. Та космическая необходимость, приспособление к которой, подчинение ей стоики считали основой добродетели и счастья, теперь превращается в давящую, порабощающую силу, и все старания направляются на то, чтобы путем посвящения в мистерии, приобщения к откровениям, к тайным знаниям восточных мудрецов узнать, как выйти из-под власти царящей в подлунном мире необходимости в звездный мир истинной свободы, всеобщего единения, преодоленного зла. Той же цели служили магические формулы, призванные укротить демонов земли и планет, чтобы они пропустили душу за их пределы.

Героем для людей III в. становится уже не служащий Риму военачальник и политик, как то было в эпоху расцвета «римского мифа», а боговдохновенный мудрец, познавший все тайны мира, как, например, герой романа Филострата (ок. 170-240/49 гг.), пифагореец, ученик брахманов и эфиопских гимнософистов Аполлоний Тианский или философ Плотин (204/05-270 гг.) в написанной его учеником Порфирием биографии. Плотин, пользовавшийся покровительством Галлиена, мечтавшего о возрождении античной культуры, был единственным, пытавшимся спасти что возможно из античного мировосприятия с учетом условий своего времени. Свои трактаты — «Эннеады» он писал долгое время, и в них немало противоречий, например в трактовке материи то как носителя зла, то как аморфной субстанции, только гасящей добро. Но он пытается снова воссоздать единство космоса и человека, сокращая иерархию посредников между богом и человеком. Высший принцип для него не ум, занимающий лишь второе место, а единое, целостное верховное благо, пронизывающее весь мир, не отвратительный, а прекрасный, ибо он отображает совершенный мир идей. Борьба и несчастья порождаются множественностью, разделенностью, разорванностью бытия. Преодоление их — в слиянии с верховным благом, достигаемым не умом и познанием, а экстазом, отрешением от всего земного, очищением души от зла, подобным очищению золотого слитка от налипшей на него грязи. Это требует высшей добродетели, но Плотин не отрицает и «гражданских» добродетелей, долга каждого добросовестно играть свою роль в мировой драме, помня, что зло в мире столь же необходимо, как тени на картине, и исходя не из личного благополучия, а из блага целого. К тому же, говорит он, нелепы вечные жалобы на то, что злые властвуют, а хорошие страдают: зачем они дают злым брать верх с покорностью овец, пожираемых волками, ведь боги помогают не тем, кто плачет и молится, а тем, кто трудится и борется.

Учение Плотина — неоплатонизм — было слишком сложно для широких масс, да и сам он предназначал его для избранных. Со смертью Галлиена он уезжает из Рима, его ученики разбредаются, и впоследствии неоплатонизм, претерпев ряд модификаций, становится главным образом философией интеллигенции восточных городов.