История Европы. Том 1. Древняя Европа

Но все это отступало на задний план для идеализировавших Афины и Рим приверженцев республики и демократии в новое время. С другой стороны, своих приверженцев имели и античные монархии, особенно Римская империя, начиная от пытавшегося ее восстановить Карла Великого и до Наполеона. Соответственно, вновь и вновь последующие поколения обращались не только к сочинениям греческих и римских авторов, ища в них подтверждения своих идей, но и к переосмысляемым образам античных деятелей — Перикла, Александра Македонского, Гракхов, Цицерона, Цезаря, Брута и Кассия, Августа, Нерона. В одних видели борцов за свободу против тирании, в других — воплощение тирании или, напротив, героев, победителей, устроителей государства и порядка. Так, Данте помещал Брута и Кассия в последнем круге ада, а деятели Французской революции прославляли их как тираноубийц. Для почитателя Бисмарка Моммзена Цезарь был основателем «демократической монархии», подавившим пагубное господство аристократии; а для французских и английских историков времен Второй мировой войны Цезарь был антиподом «республиканца» Цицерона, душителем демократии в Риме и свободы покоренных им галлов. Не только отдельные деятели, но и те или иные периоды истории Греции и Рима привлекали особое внимание, когда в них искали аналогий с современностью и ее актуальными вопросами. Так, когда шла борьба за буржуазную демократию, усиленно изучалась история афинской демократии. В России XIX — начала XX в. много внимания уделялось аграрному вопросу в Риме, пагубному влиянию концентрации земли и закрепощения колонов. Буржуазные культурологи XX в. пытаются сопоставить кризис и гибель античной культуры с кризисом современной культуры Запада и на основании такого сопоставления предсказать его исход.

Вдохновляли деятелей Возрождения и нового времени и другие, зародившиеся в античном мире идеи. Огромную роль играла идея «гармонически развитого человека» и вообще мысль о значении человеческой личности в борьбе за освобождение человека от пут средневековой церковной идеологии. Идея эта нашла свое отражение в скульптуре и живописи эпохи Возрождения и нового времени, воспроизводивших античные сюжеты[25]. Она присутствовала в сочинениях гуманистов, в литературе как прошлого так и настоящего времени, в соответствовавших античной эстетике изображениях людей и природы, прославлениях деятельности, героизма, воли человека. К сюжетам греческих трагедий и событиям греческой и римской истории обращались для утверждения собственных идеалов и идей Шекспир, Корнель, Расин, а в наше время Брехт, Ануй, Сартр и др. Использовались мотивы комедии Плавта (например, «Менехмы» в «Комедии ошибок» Шекспира, «Ларчик» в «Скупом» Мольера и отчасти «Не было ни гроша, да вдруг алтын» Островского, «Амфитрион» Мольера и многие другие). А умные, ловкие рабы его комедий стали прообразами слуг в комедиях Мольера, Гольдони, Бомарше, героев «плутовских романов» и других произведений эпохи Возрождения, когда простой человек стал противопоставляться аристократу. Античные, сюжеты разрабатывались также в поэзии и прозе, например, сказка об Амуре и Психее, включенная Апулеем в его «Метаморфозы», анекдот об «Эфесской вдове» из «Сатирикона» Петрония; буколическая поэзия Феокрита и Вергилия служила образцом пасторалям, так же как и все творчество поэтов «золотого века» римской литературы давало образцы для творчества последующих поэтов. Несколько стихов Горация переложил, адекватно великому оригиналу, Пушкин, а до него «Памятник» Горация использовал и Державин.

Возможно, к античности восходит популярная в разных слоях общества средних веков и нового времени фигура «благородного разбойника», храброго, умного, великодушного, грабившего богатых и знатных и помогавшего бедным и угнетенным. «Благородный разбойник» был хорошо известен в античных романах и в историографии (например, у Диона Кассия — Булла Феликс, совершавший со своими соратниками из рабов и бедняков много подвигов, пойманный из-за предательства своей любовницы, и на вопрос префекта претория: Как ты стал атаманом разбойников? — ответивший, а как ты стал префектом претория?). Впоследствии «благородные разбойники» (наиболее известен Робин Гуд) становились и героями крестьян, и героями таких литературных произведений, как «Сбогар» Ш. Нодье, «Разбойники» Ф. Шиллера, «Эрнани» В. Гюго, «Дубровский» Пушкина. Видимо, и в античности, и впоследствии популярность этого образа обусловливалась протестом в разных социальных слоях против существующего строя, при отсутствии ясного представления о реальных методах борьбы за его переустройство.