История фашизма в Западной Европе

Начиная с марта 1941 г. Берлин ослабил нажим на Испанию, поскольку Германия в то время уже глубоко увязла в подготовке войны против СССР. После нападения на Советский Союз в Берлине полагали, что Испания с минуты на минуту станет активной воюющей стороной. 22 июня 1941 г. Серрано Суньер сообщил Штореру, что нападение Германии на Советский Союз «вызвало величайший энтузиазм в Испании». Суньеру следовало бы уточнить: в рядах фаланги. Он обратился к гитлеровцам с просьбой дать возможность добровольцам-фалангистам принять участие в борьбе против коммунизма в память о той «братской помощи», которую гитлеровская Германия оказывала Франко во время гражданской войны 1936—1939 гг.[884] Два дня спустя Риббентроп известил Шторера, что «германское правительство с радостью и удовлетворением примет формирование добровольцев фаланги»[885]. В тот же день Суньер обратился к членам фаланги с призывом вступить в «голубую дивизию». Была развернута широкая пропагандистская кампания. Правда, с первоначальным замыслом формирования добровольческого соединения исключительно из членов фаланги Суньеру пришлось расстаться. «Из-за соперничества фаланги и армии добровольцы будут набираться не только из фалангистов, но и из легиона, связанного с армией», — доносил Шторер в Берлин[886].

Испанская «голубая дивизия» (идея создания дивизии принадлежала лидерам фаланги, в этой связи называют чаще всего Д. Ридруехо[887]) была сформирована в самые сжатые сроки: 13 июля первый эшелон добровольцев отбыл в Германию, в лагерь под Графенвером. 14 октября 1941 г. 250-я пехотная Дивизия-вермахта — так официально называлась «голубая дивизия» — после 47-дневного перехода прибыла в район Новгорода. Командовал дивизией Муньос Грандес, бывший генеральный секретарь фаланги, в дальнейшем его сменил бригадный генерал Э. Эстебан Инфантес. В октябре 1941 г. на советско-германский фронт, в район Клина, прибыла эскадрилья испанской авиации[888].

Готовясь к штурму Ленинграда, предполагавшемуся в сентябре 1942 г., командование немецкой группы армий «Север» подтянуло к городу ряд новых соединений, в том числе и «голубую дивизию». 5 сентября 1942 г., как раз в те дни, когда дивизия занимала позиции на Колпинском участке Ленинградского фронта, Гитлер отметил: «При первой же возможности я награжу Муньоса Грандеса железным крестом с дубовыми — листьями и бриллиантами. Это окупит себя. Солдаты всегда любят мужественного командира. Когда придет время для возвращения легиона в Испанию, мы по-королевски вооружим и снарядим его. Дадим легиону гору трофеев и кучу пленных русских генералов. Легион триумфальным маршем вступит в Мадрид, и его престиж будет недосягаем»[889]. Это «обещание» Гитлера постигла та же участь, что и прочие его «пророчества».

Но почему же Гитлер так заботился о престиже «голубой дивизии» именно в момент возвращения в Испанию? Его настораживало явное тяготение лидеров новой фаланги к реставрации монархии и значительное влияние в Испании католической церкви. А фалангист Муньос Грандес с его дивизией был, по мнению Гитлера, как раз тем человеком, который мог бы «улучшить» ситуацию в Испании. Но напрасно Гитлер возлагал надежды на «голубую дивизию» в том составе, в каком она была к осени 1942 г., как на гранитный бастион фашизма: к этому времени от первоначального состава дивизии остались лишь номер да нарукавный знак[890].

Среди солдат и офицеров первого формирования дивизии действительно было немало фанатиков-фалангистов (до 80% личного состава[891]) и кадровых военнослужащих франкистской армии, сжигаемых ненавистью к республиканцам и их друзьям, прежде всего к СССР. Из них немногие остались в живых, а те, кто уцелел, начали понемногу утрачивать веру в победу гитлеровского оружия. А иные и прозрели. Среди последних был член политической хунты рядовой Д. Ридруехо. После нескольких месяцев пребывания на фронте он писал: «В моей жизни русская кампания сыграла положительную роль. У меня не только не осталось ненависти, но я испытывал все нарастающее чувство привязанности к народу и земле русской. Многие мои товарищи испытывали те же чувства, что и я. Короче говоря, я вернулся из России очищенным от скверны, свободным поступать по велению своей совести»[892]. Командование и уполномоченные фаланги были крайне обеспокоены подобными настроениями. Фалангистам неустанно разъясняли, что главная задача на фронте — разоблачать бывших республиканцев и бороться с «вредными настроениями» солдат[893].

В то время как «голубая дивизия», созданная по инициативе фаланги, вносила свой кровавый вклад в борьбу объединенных сил европейского фашизма против Советского Союза, фаланга в самой Испании всячески способствовала укреплению террористического, антинародного режима в стране.