История фашизма в Западной Европе

Этот процесс нашел свое отражение в статье ее устава (1926 г.), предусматривавшей, что в Большой фашистский совет, остававшийся формально высшим партийным органом, входят не только деятели партии, как таковые, но и все министры вообще. Фашистская партия превращалась в «организацию общественно-правового характера, используемую фашистским правительством для конституционных и административных целей». Теперь в статье 1 нового закона о БФС указывалось: «Большой фашистский совет является верховным органом, согласовывающим и сосредоточивающим в себе всю активность режима, вышедшего из октябрьской революции 1922 г. Он осуществляет законодательную функцию в установленных законом случаях и должен, кроме того, давать заключения по всяким другим вопросам — политическим, экономическим или социальным — государственной важности, по которым его запросит глава правительства».

Таким образом, БФС брал на себя функции, являвшиеся, согласно старой буржуазно-демократической доктрине, прерогативой исключительно государственных органов. Узаконение вмешательства БФС в сферу государственной деятельности нашло свое выражение и в ряде других статей нового закона: «Заключение БФС должно быть получено по всякому вопросу, имеющему конституционный характер» (ст. 12) ; «сохраняя в силе полномочия и прерогативы главы правительства, БФС составляет и обновляет списки лиц, которых он считает годными в случае вакансии для выполнения правительственных функций» (ст. 13).

Со своей стороны представители высшей законодательной и исполнительной государственной власти расширяли сферу своего вмешательства в сугубо партийные дела: «Статут Национальной фашистской партии утверждается королевским декретом по предложению главы правительства, премьер-министра, государственного секретаря, БФС и Совета министров» (ст. 14) ; «секретарь Национальной фашистской партии назначается королевским декретом...» (ст. 15) ; «члены Национальной директории фашистской партии назначаются декретом главы правительства...» (ст. 16); «федеральные секретари Национальной фашистской партии назначаются декретом главы правительства...» (ст. 18).

Таким образом, новый закон подтверждал и стимулировал процесс сращивания государственного и партийного аппарата в фашистской Италии. Своего рода символом и фокусом этого процесса был сам Муссолини, объединивший в своей персоне главу фашистского правительства, главу фашистской партии и главу Большого фашистского совета. Отметим в этой связи, что сама система отношений между партией и государством в фашистской Италии несколько отличалась от той, которая сложилась позднее в фашистской Германии. Роль фашистской партии в Германии была большей, в то время как в Италии она сводилась к «простому орудию государства, необходимому для ведения националистической пропаганды», для идеологического приобщения к государству широких слоев итальянского населения[139].

Фашистское государство и монополии

Фашисты утверждали тезис о надклассовом характере своего государства, которое-де с помощью диктатуры фашистской партии осуществляет мероприятия, направленные на достижение «общих интересов». Действительно, интересы крупных монополий далеко не всегда были явственно различимы за ширмой лозунга «общих интересов». Иногда эти мероприятия проводились в плане борьбы за укрепление капиталистической системы в целом и были сопряжены с определенными материальными издержками той или иной группы буржуазии. К числу подобных мероприятий можно отнести попытки государственного регулирования экономики путем принудительного сокращения ввоза сырья и продуктов из-за границы. Это было связано с попытками фашистского правительства уменьшить катастрофически растущий дефицит внешней торговли. Естественно, что некоторые группы буржуазии в результате кое-что и потеряли. В то же время политика автаркии (политика, направленная на достижение большей независимости от ввоза сырья и продуктов из-за границы) способствовала обогащению других групп буржуазии. Например, в результате так называемой «битвы за хлеб» значительно обогатились некоторые слои сельской буржуазии. В целом, если говорить не о той или иной группе, а обо всем классе буржуазии и тем более о крупной монополистической буржуазии, то она извлекла выгоду из вмешательства государства в экономику, в том числе и из введения в нее элементов государственного капитализма.