История фашизма в Западной Европе

В этой обстановке в конце июля в Веймаре собралась конференция фашистских организаций. Речь шла о возможном их объединении под эгидой «Фёлькиш-немецкой партии свободы»; но вместо этого заседания оказались целиком заполненными взаимной руганью, обвинениями во лжи, предательстве «идеи» и в коррупции. Розенберг решительно высказался против объединения, цель которого якобы лишь полное подчинение национал-социалистов Графе и К°. Между тем, по словам Розенберга, «национал-социалисты вкладывают в это предприятие духовный капитал (!), импульс, массы, т. е. собственно все»[329]. Людендорф в своем выступлении показал, что Гитлер изменял мнение по вопросу о слиянии трижды (это подтверждает и переписка между Ландсбергом и нацистами Северо-Запада: для Гитлера важно было только одно: сумеет ли он стать во главе объединенной организации)[330]. «Все движение, — писал в своих воспоминаниях Э. Рем, — переживало глубокий кризис. Раздробленное, расколотое, группа, выступающая против группы, военизированная организация — против партии, лидеры — против лидеров, оно являло карт тину брожения и разорванности»[331]. Единства не получалось, и признанием этого было преобразование в октябре 1924 г. организации, возглавлявшейся Людендорфом — Грэфе—Штрассером, причем вне ее оказалась и бóльшая часть баварских нацистов, и фашисты северо-западных округов.

Гитлер оставался в крепости до 20 декабря, в частности, потому, что выяснилась его причастность к упорным попыткам Рема возродить военизированные штурмовые отряды под другим названием[332]. Выборы в рейхстаг в декабре 1924 г., которые принесли фашистам поражение (они провели лишь 14 депутатов), были для баварского правительства хорошим поводом избавиться от упреков в преследовании «патриотов» — Гитлера и К°; к тому же оно считало, что «при усиливающемся развале движения фёлькише не следует более ожидать какой-либо опасности с этой стороны»[333].

Расширение влияния нацистов

Посетив после своего освобождения главу баварского правительства Гельда, Гитлер ценой торжественного обещания «вести себя хорошо» добился снятия запрета с фашистской партии. 26 февраля 1925 г. вышел первый после запрета номер «Фёлькишер беобахтер». «Вся мощь движения, — говорилось здесь, — должна быть направлена против страшнейших врагов немецкого народа: еврейства и марксизма»[334]. О том, что фашисты берут курс на формальную легальность, свидетельствовали положения, касавшиеся штурмовых отрядов: провозглашались их невоенный характер и полное подчинение политическому руководству, чтобы не давать в руки властей поводов для преследования[335]. На следующий день состоялся массовый митинг (участвовало около 4 тыс. человек), означавший возрождение нацистской партии. Митинг происходил в том же зале, где развернулись события путча 8 ноября 1923 г.

В своей речи Гитлер преподнес слушателям несколько излюбленных идей, в первую очередь о необходимости уничтожения марксизма и его главных носителей — евреев. Красной нитью проходило через всю речь стремление с самого начала утвердить свое неограниченное, неоспоримое господство в партии. Однако Гитлер, видимо, переоценил устойчивость своего положения. Произнесенная им речь принесла фашистской партии неприятности: фюреру было запрещено выступать на открытых митингах и собраниях на территории Баварии. Примеру властей Баварии вскоре последовали правительства большинства германских земель, в том числе Пруссии. Так из рук нацистской верхушки было выбито одно из важнейших пропагандистских орудий; однако запреты распространялись лишь на такие митинги и собрания, куда доступ был открыт всем. Поэтому Гитлер имел возможность держать свои речи на разного рода закрытых сборищах независимо от того, сколь велика была аудитория. Запреты были отменены в 1927—1928 гг.

Весной 1925 г. умер президент республики Эберт. Гитлеровцы сделали ловкий ход, выступив за кандидатуру Людендорфа (в то время как «фёлькише» вместе с другими реакционными партиями поддержали другого кандидата). То был широкий жест в сторону Людендорфа, отношения с которым за последнее время значительно охладели; одновременно Гитлер способствовал лишению генерала остатков популярности, ибо не было сомнений в его провале. Результат оказался ниже самых пессимистических предположений: Людендорф собрал лишь 285 тыс. голосов. А во втором туре нацисты призвали к голосованию за другого военачальника-монархиста, Гинденбурга, кандидата всего правого лагеря, благодаря чему нацистский лидер приобрел в соответствующих кругах репутацию сговорчивого деятеля[336]. Известно, что Гинденбург и стал президентом, что было симптомом явного сдвига в сторону реакции.