История Фэндома (КЛФ - 9)

— Да, ситуацию в первой части второй книги. А знаете, герои "Древа жизни" от меня не ушли. Я часто встречаюсь с ними. Сергей и Ольга держат меня в курсе всех событий. Жаль, что Эл погиб. Я успел его полюбить.

— Значит ли это, что роман будет иметь продолжение?

— Очень может быть. Просто сегодня я чувствую, что пока еще не могу рассказать всего, что, знаю. Возможно, еще не время.

— Как-то мрачно вы это произносите.

— Для оптимизма мало причин. Это я вам говорю как ученый. Сегодня человечество, как динамическая самоорганизующаяся система, находится в критической ситуации, из которой есть только два выхода — либо перейти в качественно новый этап развития и стать "сверхцивилизацией", либо погибнуть.

— С гибелью более или менее ясно, а вот что такое "качественно новый этап развития", "сверхцивилизация"?

— Так ли уж ясно "с гибелью"? Вот так легкомысленно многие отмахиваются: знаем, мол, сами себя губим, планету разрушаем. И с этими знаниями продолжают заниматься прежними делами.

— Вот уже и обвинение в моем лице аж всему человечеству. А что вы предлагаете конкретно?

— Прежде всего избавиться от бездумного оптимизма и реально посмотреть на вещи, исследовать корни кризиса. На мой взгляд, они кроются в несовместимости политической организации общества и его взаимодействия с окружающей средой. Еще в прошлом веке мы пошли по тупиковому пути, отдавая предпочтение техническому развитию перед гуманитарным. И с тех пор живем, как воры, залезшие в чужую квартиру, как самые заурядные грабители. Тоталитарные политические системы, сверхмонополии, утвердившиеся сегодня у власти, объединили все виды насилия политическое, экономическое, идеологическое, физическое — с имперскими амбициями на мировое господство. Отсюда — гонка вооружений, развитие тяжелой индустрии, неоправданно высокие энергетические затраты. Биосфера не выдерживает такого давления: продукты распада урана, отходы химической промышленности, инсектициды, пестициды… Все это наносит непоправимый вред генетическому аппарату всего живого, приводит к самым неожиданным мутациям. Я вспоминаю, еще в конце 50-х годов читал в одном из журналов статью академика Андрея Владимировича Лебединского, в которой он отмечал, что одно только ядерное испытание в атмосфере увеличивает число больных лейкозом на 80 тысяч человек и на 200 тысяч человек — других видов мутаций. Вот вам один из вариантов экологической катастрофы — глобальные эпидемии, против которых будет очень трудно, если вообще возможно, бороться.

— Собственно, они уже есть: СПИД, вспышки холеры в разных регионах планеты…

— А представьте, если бы Ирак применил химическое или бактериологическое оружие, для которого нет границ? Знаете, с позиции системного анализа все это можно, рассматривать как включение механизмов реактивности биосферы, направленное против агента, который нарушает ее внутреннюю общность…

— Проще говоря, природа сопротивляется?

— Да, она уже подготавливает человека к уничтожению, подавляя его иммунитет, причем эффективно используя его же действия. Я твердо убежден, что уже начались необратимые процессы, которые невозможно остановить. Просто в обозримом будущем для этого нет средств. Медики, к примеру, знают, что многие инфекционные заболевания протекают уже иначе…

— Владимир Леонидович, а вы ведь сейчас говорите о концепции своей новой книги — "Катастрофа".

— Ну, не совсем новой. Я написал ее, когда работал над второй и третьей книгами "Древа жизни".

— Знаете, мне кажется не случайным, что некоторые из своих повестей, романов вы написали именно так — прерывая работу над трилогией. Видимо, появлялась тема, которая заслуживала самостоятельной разработки. Ведь "Катастрофа" — это моделирование поведения человека в условиях именно биологической катастрофы…

— "Возвращение динозавров" — модель социального коллапса в нашей стране. Закончил я ее в 1988 году, писал около года. В этой книге я рассматривал один из психологических аспектов контакта человека с природой, космической реальностью. "Амазонки" — сатирический роман, написан в это же время. Тогда же писались "Страна мертвецов", "Ласточка", задумывалась и была начата самая большая и самая сложная моя работа — "Земля во власти химер". Над этим романом я сейчас работаю и пока не хотел бы о нем говорить.

— Если хотите мое мнение, то, в сущности, вы пишете одну книгу — "Древо жизни". Все написанное вами могло стать ее главами. Вы моделируете варианты развития и спасения человечества с упорством алхимика, ищущего мифический эликсир бессмертия.

— Именно, "бессмертия". Но для всего человечества.

— И после всех мрачных прогнозов вы намерены оптимистически заявить, что знаете выход из нарисованной вами кризисной ситуации?

— Я не люблю категорических утверждений. Но, согласитесь, что бактериологическая, вирусная катастрофа может разразиться в любой момент!

— В принципе, да. Тем более что ее признаки уже есть.