История философии

ция, которые устанавливают упорядоченное, тесно связанное сообщество, или, в гегелевской терминологии, "государство". Другими словами, Гегель отличается и от laissezfaire (радикальных) либералистов, и от марксистов он очерчивает третий путь. По его мнению, капитализм представляет собой расширяющуюся систему, которая не выживет, если ее, как требовали либералисты, предоставить самой себе. Он также не думает, что капитализм будет "преодолен" посредством революции, как это предполагали марксисты. Гегель считал, что государственные служащие, бюрократия, смогут управлять рыночной экономикой. Они должны предохранять ее от ее собственных саморазрушительных тенденций. Соображения Гегеля по этому поводу напоминают решения, предпринимаемые в рамках современного государственно регулируемого корпоративного капитализма. Государственная администрация (и корпоративные организации) должны одновременно и регулировать и прокладывать путь для капитализма. (Используя анахронически современные политические термины, можно было бы назвать Гегеля первым социал-демократом).

Гегель считал, что вмешательство корпораций и государства является необходимым для капитализма. Это противопоставляет его либералистам, по мнению которых, капитализм может существовать сам, а правительственное вмешательство является злом [1]. Гегель также допускает возможность государственного и корпоративного регулирования развития капитализма. Это противопоставляет его тем марксистам, которые утверждают, что государство и корпорации являются в основном только пассивными институтами по обслуживанию капитализма, не обладающими способностью руководить согласно их собственным политическим принципам.

1 См. точку зрения Кейнса на государство и капитализм, Гл. 17.

Понятно, что здесь Гегель только теоретически указывает на выход, и, конечно же, он не решает вместо современных экономистов и политических деятелей практические проблемы. Также нельзя считать, что Гегель сумел обеспечить окончательное решение всех теоретических проблем - например, относящихся к взаимосвязям государства и индивида.

Исходя из своего понимания "системы потребностей", то есть рыночной экономики, основанной на неупорядоченных частных интересах, Гегель не разделяет веру Канта в то, что отрытая публичная дискуссия приведет к универсальной истине. Граждане, участвующие в политических обсуждениях, не придут к универ

518

сальной истине, беспристрастному пониманию "истинной картины в целом". Конечно, обсуждение полезно как средство преодоления ограниченности личных мнений и заблуждений. Оно полезно и как средство обучения граждан. Но публичная дискуссия между гражданами всегда будет ограничена социальным положением, которое они занимают в обществе и в истории. Здесь разум все еще не является универсальным. Всеобщая, объективная истина впервые появляется в конце человеческой истории и будет найдена в государстве, а не в группе внутри общества. Но, согласно Гегелю, просвещенные и свободные должностные лица потенциально представляют и истину, и всеобщие интересы. Собственная же гегелевская теория, как своего рода выражение ретроспективной мудрости Минервы, дает понимание того, чем является эта истина. Во многом учение Гегеля - это философия изменения. Будучи современником Французской революции и многих других драматических событий, Гегель научился смотреть на историю как на "скачкообразный" и захватывающий формативный процесс. Мы можем понимать исторические изменения, лишь размышляя впоследствии о том, что случилось. Мудрость принадлежит сумеречным часам заката.

Критика взглядов Гегеля

В адрес философии Гегеля выдвинуто много критических аргументов. Мы кратко упомянем некоторые из них и покажем, как на них можно было бы ответить с позиций симпатизирующих Гегелю интерпретаций.

Индивид не имеет никакого значения в гегелевской системе

Среди прочих это замечание выдвинул и Кьеркегор. Он защищал индивида от философской системы, в которой, по его мнению, уникальное, индивид, поглощается универсальным - государством и историей.

В принципе, верно, что в гегелевской философии индивид, подобно морали и религии, субординирован относительно системы (социального целого). Например, Гегель не считал, что личность может вмешиваться в историю: история не творится так называемыми крупными государственными деятелями. Скорее те, кого мы считаем великими, используются историей - часто без понимания с их стороны того, что они действительно делают. Наполеон считал, что он собирается объединить Европу, но история использова

519

ла его, чтобы поддержать новый национализм. ("Хитрость разума"). История движется своими объективно разумными шагами, независимо от того, понимают или нет современники, что они делают. История обладает своей собственной логикой, которая может быть ложно истолкована действующими историческими персонажами.