История философии

б) Этот экономический детерминизм не диалектичен, потому что он проводит резкую границу между двумя различными явлениями, экономикой и мышлением, а затем утверждает, что одно явление причинно обусловливает другое. Такой резкий дуализм двух независимых явлений противоречит диалектике. Ведь один из исходных пунктов диалектического мышления заключается в том, что одно явление (экономика) не может осознаваться в качестве относительно изолированного. Ведь экономика является частью общества. Так как экономический детерминизм предполагает недиалектическую противоположность экономики и мышления, а Маркс определенно указывал на взаимосвязь этих факторов, то явно безосновательно приписывать ему такой экономический детерминизм.

в) В работах Маркса содержатся положения, подтверждающие, что он не был экономическим детерминистом [2], хотя иногда и выражался двусмысленно.

1 Здесь авторы не учитывают переписку Маркса и Энгельса (так называемые "письма" об историческом материализме), в которой идея экономического детерминизма корректируется указанием об обратном (иногда решающем) воздействии идей (духовного фактора вообще) на ход социально-экономического процесса. Энгельс даже предполагал, что при коммунизме идеи будут определять ход исторического развития. Необходимо также принять во внимание, что Маркс формулирует в Предисловии к критике политической экономии понятие надстройки в метафорическом контексте. В прямом, и притом вульгарном, толковании понятия базис и надстройка были введены в советскую философию Сталиным. По Марксу, движущей силой истории выступает способ производства, то есть единство производительных сил и производственных отношений, о чем авторы и пишут в дальнейшем. - С.Б.

2 См. Немецкую идеологию.

536

Итак, мы можем сказать, что утверждение о том, что базис причинно определяет надстройку, относится к вульгарному марксизму. Следовательно, обоснованно предложить такую интерпретацию исторического материализма Маркса: экономика и мышление взаимно определяют друг друга, но экономике принадлежит решающая роль.

Кроме того, мы можем дополнить эту схему, включив в нее социально-политические факторы дополнительно к экономическим и концептуальным.

Это - простая, но приемлемая интерпретация марксовой материалистической концепции истории. Но она неоднозначна [1]. Что мы на деле имеем в виду, когда утверждаем, что все перечисленные факторы играют свою роль, но все же решающая роль или приоритет принадлежит экономике? Можно интерпретировать последнее положение как методологическое правило: "ищите экономические объяснения!", "делайте особый упор на экономические факторы внутри социально-исторической целостности!" Такое истолкование несколько категорично, но Маркс пытался сказать нечто большее. Мы можем предложить другую интерпретацию. "Надстройка влияет на базис в том смысле, что она необходима для

537

него, но не в состоянии диктовать направление его изменения". Здесь утверждается, что надстройка - государство, идеология, мышление - осознается в качестве необходимой части целого, но изменения, новые направления развития порождаются базисом. Или мы можем сказать, что "надстройка может существовать помимо того, что она обслуживает базис, но она не может развивать саму себя". Это, конечно, упрощенная интерпретация. При таком истолковании надстройке - государству, политическим факторам - приписывается способность влиять на события, но только в качестве своего рода инертной массы, которая поддерживает существующие тенденции без того, чтобы иметь собственную историю. Но способность обновлять, порождать в том или ином смысле принадлежит базису.

1 Ср., например, с Предисловием к критике политической экономии. В связи с дебатами вокруг этих вопросов см., например, позиции А.Деборина (1881-1963) и Н.Бухарина (1888-1938) in Kontroversen fiber dialektischen und mechanistischen Materialismus. Hrsg. von O.Negt. Frankfurt am Main, 1969.

При рассмотрении взаимосвязи экономики и мышления следует отметить, что, по Марксу, экономика основывается на труде [1]. Труд является не слепым природным, а общественным, человеческим процессом. Он есть специфически человеческая деятельность, посредством которой человек взаимодействует с реальностью. С помощью труда мы узнаем вещи и косвенно самих себя. И так как труд порождает новые продукты и новые социальные условия, то мы с помощью этого исторического процесса узнаем все больше о самих себе и о мире. Таким образом, для Маркса труд является основным эпистемологическим понятием. Именно благодаря трудовой деятельности мы становимся познающими. Этот взгляд противоречит выдвинутой классическими эмпирицистами статической и центрированной вокруг индивида модели познания, согласно которой человек в основном подобен простейшей фотокамере, пассивно воспринимающей оптические образы.

1 Здесь у Маркса труд рассматривается как процесс, определенный системой и включенный в особую общественную формацию, а не как внеисторическая (антропологическая) деятельность.