История философии

И Платон и Аристотель полагали, что только в сообществе человек может вести достойную жизнь. При этом под сообществом они понимали греческий город-государство. Однако различие между идеалистическим рационалистом Платоном и критическим реалистично мыслящим философом Аристотелем обнаруживает себя и в их взглядах на общество. Платон подвергает критике современное ему общество с точки зрения требований разума и рассматривает политику в качестве задачи приведения общества в соответствие с идеальными требованиями. Аристотель, напротив, исходит из существующих форм государства и рассматривает разум как средство классификации и оценки того, что действительно существует. Другими словами, Платон нацелен на нечто качественно новое по сравнению с существующим порядком, тогда как Аристотель ищет наилучшее из того, что уже существует. Позиция Аристотеля оказывается более реалистической в том смысле, что больше отвечает политическим условиям в городах-государствах его времени.

116

Конечно, подобная характеристика Платона и Аристотеля является упрощением. Однако она способствует фиксации определенных различий их чисто политических и философских теорий. Обращая на это внимание, нельзя забывать и о том, что они имели много общего. Связь, преемственность, которые характеризуют переход между платонизмом и аристотелизмом, существует благодаря тому, что Аристотель возражает Платону, то есть Аристотель, выдвигая обоснованные аргументы против учения Платона, не сразу предлагает новое мировоззрение. Если не задаваться вопросом, кто из них был более прав, то можно сказать, что Аристотель представляет как бы критическое продолжение Платона. Например, Аристотель (так же, как и Платон!) критикует так называемое платонистское учение об идеях.

При этом Аристотель использует аргументы следующего рода. Если идея зеленого есть то, что имеют общим все зеленые вещи, то можно сказать, что идея зеленого сама будет зеленой. Но тогда идея зеленого одновременно включает и саму себя. Мы можем спросить, существует ли нечто третье, которое является общим для зеленой идеи зеленого и отдельных зеленых вещей. По отношению к этому третьему можно задать такой же вопрос и т.д. В этом состоит суть так называемого аргумента "о третьем человеке". Если же сказать, что идея зеленого не является зеленой, тогда трудно придать смысл утверждению, что она является тем общим, что имеется у всех зеленых вещей.

Платон сам выдвигал подобные аргументы против учения об идеях [Парменид, 130а-136а]. Значит ли это, что и Платон и Аристотель опровергают учение об идеях? Делали ли они одни и те же выводы из их критики? По-видимому, Аристотель рассматривал идеи как всеобщие понятия, которые получаются индуктивно путем обобщения сходных свойств чувственных вещей. Например, идея зеленого является общим понятием относительно характерного свойства всех зеленых вещей. Вместе с тем идеи существуют независимо от ума в некоторой сверхчувственной реальности. Исходя из такого понимания идей и опираясь на контраргументы, подобные аргументу "о третьем человеке", Аристотель пришел к выводу, что идеи не могут обладать никаким независимым от вещей существованием. Идеи существуют только "в" вещах, где они познаются мышлением.

В Пармениде, основываясь на вопросах о размежевании идей и о способе причастности вещей идеям, Платон критикует обычную версию учения об идеях. Юного (!) Сократа спрашивают, существуют ли идеи одного и многого (и для математических понятий). Он отвечает безусловным "да". А существуют ли идеи для прекрасного и добра, а также для соответствующих им понятий? Ответ снова "да". А для людей, для огня и воды? "Да", однако здесь Сократ менее уверен. А для волос и грязи? Они тоже имеют свои собственные идеи? (Возможно, в виду имелись волосы в смысле выражения "волос в супе", то есть нечто негативное, а не "волосы на голове юного человека"). Согласно Сократу, для этих вещей не может быть идей. Другими словами, оказывается достаточно неопределенным, что имеет идеи, а что нет. По-видимому, четкие критерии отсутствуют. Вместе с тем кажется, что значимые явления обладают идеями, тогда как бесполезные вещи нет. Подобный вывод Парменид истолковывает как свидетельство того, что юный Сократ находится под влиянием обыденных мнений и еще не способен самостоятельно мыслить.

Следующей является так называемая проблема причастности. Если идеи и вещи являются протяженными, а причастность мыслится в пространственных категориях так, что каждая вещь, причастная идее, содержит часть идеи, или так, что идея "отдает" часть самой себя каждой вещи, то мы приходим к абсурдным выводам.

117

В первом случае вещь причастна не идее, а только ее части. Во втором случае, по-видимому, тождественность идеи утрачивается во многообразии под-идей, каждая из которых причастна отдельной вещи.

Далее, Платон рассматривает проблемы взаимосвязи между идеями как идеалами и нашими понятиями.