История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том I

f) Для того чтобы избежать беспорядков, беспокойства и нововведений, никто не сможет ездить за границу без разрешения собрания, а это разрешение будет даваться только людям старше сорока лет (за исключением, конечно, военных походов). Вернувшись из–за границы, путешественники должны говорить молодежи, что институты других государств хуже их собственных. Впрочем, государство будет посылать за рубеж «наблюдателей», чтобы увидеть, что есть замечательного там и что могло бы принести пользу дома. Это будут люди не моложе пятидесяти лет, но не старше шестидесяти, и по возвращении они обязаны будут отчитываться перед Ночным собранием. Государство будет контролировать не только поездки своих граждан в другие страны, но и визиты иностранцев. Тем, которые приехали по чисто коммерческим соображениям, не будет позволено общаться с гражданами государства, зато те, которые приехали с намерениями, одобренными правительством, будут приняты как почетные гости страны.

10. Рабство. Из чтения «Законов» становится ясно, что Платон одобрял рабство и считал раба собственностью своего хозяина, которую можно отчуждать. Более того, если в Афинах тех лет дети от брака рабыни со свободным мужчиной считались свободными людьми, то Платон настаивал, чтобы дети всегда принадлежали хозяину рабыни, не важно, была ли она замужем за свободным или освобожденным человеком. По целому ряду других аспектов Платон придерживался более суровых взглядов, чем было принято в Афинах; он отказывался обеспечить рабам ту защиту, которую давали им афинские законы. Это верно, что он защищал раба как общественное достояние (к примеру, Платон утверждал, что тот, кто убьет раба, чтобы тот не донес властям о нарушении закона, должен подвергнуться такому же наказанию, как если бы он убил гражданина Афин); кроме того, Платон разрешал рабам давать показания по делу об убийстве, не подвергаясь пыткам; однако он нигде не высказывает одобрения публичного наказания человека, обвиненного в оскорблении своего раба, которое допускалось аттическим законом. Уже в «Государстве» Платон выражал свое недовольство чересчур большой свободой, которой пользовались в Афинах рабы, но он конечно же вовсе не был сторонником грубого обращения с ними. Так, в «Законах», хотя он и заявляет, что «рабов должно наказывать по справедливости и не изнеживать их, как свободных людей, увещаниями» и что «почти каждое обращение к рабу должно быть приказанием. Никоим образом и никогда не следует шутить с рабами – ни с мужчинами, ни с женщинами»; он утверждает, что «мы должны воспитывать рабов надлежащим образом, не только ради них самих, но и ради собственной чести. Это воспитание заключается в том, чтобы не позволять себе никакой резкости в отношении к рабам и по возможности причинять им еще меньше обид, нежели тем, кто нам равен. Ведь именно в отношениях с теми людьми, которых легко обидеть, и обнаруживается вполне, кто по природе, а не ради видимости чтит справедливость и подлинно ненавидит несправедливость»²⁴.

Одним словом, мы должны сделать вывод, что Платон считал институт рабства естественным; что же касается отношения к рабам, то он, с одной стороны, не одобрял попустительства афинян, а с другой – жестокости спартанцев.

11. Война. В первой книге «Законов» Клиний Критский  замечает,  что  критский  законодатель  установил  все законы Крита ради войны. Все города находятся в состоянии непрерывной войны друг с другом – «от природы существует вечная, непримиримая война между всеми государствами»²⁵. Мегилл, спартанец, согласен с ним. Афинский чужеземец, однако, указывает:

а) что касается войны с внешним врагом, или международной войны, то законодатель, пекущийся о благе народа, сделает все, чтобы предотвратить ее, а если это не удастся, то попытается сделать так, чтобы распря сменилась прочной дружбой, и

b) в отношении подобной войны истинный государственный муж будет думать о благе государства. А благо это заключается в счастье государства, которого можно достичь только в условиях мира и при наличии доброй воли. Ни один достойный законодатель поэтому никогда не заключит мира ради войны, а если он и начнет войну, то только ради мира. Так, Платон вовсе не придерживался мнения, что главной целью политики является война, и он вряд ли бы разделял воинственные взгляды современных милитаристов. Он подчеркивал, что многие войны были и будут самоубийственными для победителей, зато образование никогда таковым не будет.